На что способна умница - [85]

Она почти ничего не чувствовала.

Нет, неправда. Она не чувствовала ни опустошенности, ни горечи: вещами Мэй никогда не дорожила. В сущности, ее саму удивляло собственное равнодушие. Полагается расстраиваться, когда всю твою жизнь увозят прочь в повозке, — разве не так?

А ее не покидали растерянность и понимание, что невозможно жить в доме без таких необходимых для ведения хозяйства мелочей: посудных полотенец, туалетной бумаги, корзин для мусора, кресел. Замену каждой из них найти нетрудно, но взять их все разом из ниоткуда — колоссальная задача. И это ведь не просто кресло, а папино кресло, и не просто мамин портрет, а портрет, который ее тетя написала, когда ей было восемнадцать лет, и даже старенькая репродукция «Сэр Изюмбрас на переправе» — подарок отца, который сам повесил ее в детской, когда Мэй была еще крошкой. Все исчезло. Как часто бывало, ей вспомнилась Нелл. И те дни после объявления войны, когда миссис Суонкотт то и дело ходила в ломбард, нагрузив коляску ковриками, подсвечниками, фарфоровыми собачками и рамочками. Удалось ли им выкупить обратно хоть что-нибудь из этих вещей? Мэй никогда не спрашивала об этом, и вдруг ее окатил жаркий стыд. В двух комнатушках почти не было бесполезных вещей. Ей следовало выкупить хоть что-нибудь. И это была бы не благотворительность, а романтический жест. Она могла бы найти какой-нибудь способ вернуть Нелл вещи так, чтобы она не возражала.

Но могла ли? У них с Нелл постоянно находились поводы для споров. Стоило ей допустить ошибку, и вместо великодушного романтического жеста вышла бы ссора.

Но попытаться следовало. Сделать хоть что-нибудь.

Она села на кровать. Тихий, но настойчивый голос в ее голове спрашивал: «Стоило ли оно того?» Если бы каждая женщина или хотя бы каждая суфражистка в стране перестала платить налоги, это еще куда ни шло. Но это! Кто вообще заметит их жертву? Если повезет, об этом поговорят несколько недель, а потом забудут.

«Ничего от этого не изменится, — твердил голос у нее в голове. — Столько переживаний для тебя, для мамы и для миссис Барбер, но избирательного права этим не добьешься».

Он смущал и тревожил ее, этот голосок.

И намекал, что поступать правильно гораздо труднее, чем ей казалось, и лишал уверенности, что ей это нравится.

До конца твоих дней

«Курсы секретарей, — обещало объявление. — Занятия по вечерам». Начало в половине восьмого, значит, с завода придется нестись сломя голову, и вдобавок недешево, хоть и не запредельно дорого.

Мисс Суонкотт, секретарь. Нелл мысленно произнесла эти слова. Они звучали шикарно. Придется ли ей носить юбку с блузкой? Позволят ли человеку, который выражается как она (и выглядит как она), работать в конторе? Но секретари нужны не только в конторах, правильно? Они назначают встречи для благородных господ, и составляют всякие каталоги, и…

«Да тебя и близко к благородным господам не подпустят», — решительно заявила себе Нелл. Она не знала даже, возьмут ли ее на курсы. Но, по крайней мере, она будет там не единственной женщиной, как могло получиться до войны. Сейчас женщины-секретари — обычное дело. А она справится? Со стенографией, машинописью, чему там еще учат секретарей?

«Если не заладится, мне незачем там оставаться», — думала она, но, конечно же, уходить не собиралась. Не для того платят такие деньжищи, чтобы потом сбежать, если вдруг стало страшно.

«Ты что, пишущей машинки испугалась?» Нет, ответила она себе, нисколько. И все же боялась. Поэтому, хоть заполнила бланк, оплатила отправление и надписала адрес на конверте, отправить письмо не решалась. Так и носила его с собой уже который день, запихнув поглубже в карман.

Там оно и пролежало до пятницы, когда перед самым уходом с завода Нелл догнала какая-то девушка.

— Ты Нелл, да?

Незнакомка была одета как Нелл — в форму работницы, и так же, как у Нелл, ее руки и лицо пестрели канареечно-желтыми пятнами. Но, в отличие от Нелл, ногти у нее были аккуратно подстрижены и покрыты лаком. И она улыбалась — не то что Нелл.

— Я Джейн, — назвалась она. — Джейн Перси. Слушай, как ты относишься к футболу?

Она была постарше Нелл, но ненамного — с виду лет восемнадцати или девятнадцати.

— Без понятия, — растерянно ответила Нелл. — Я больше в крикет. Но и футбол ничего.

Джейн явно обрадовалась.

— Да? Вот и хорошо. Так я и думала. Послушай, тут хотят собрать футбольную команду — ну, из наших работниц, со снарядного завода. Решили создать лигу заводских команд, просто так, ради развлечения, ты же понимаешь. Десять девчонок мы нашли, и я подумала, может, ты согласишься быть одиннадцатой.

Нелл подозрительно вгляделась в новую знакомую. Ее пытаются обидеть? Но лицо Джейн не выражало ничего, кроме искреннего интереса.

— Ну, я… — замялась Нелл.

— Не понравится — уйдешь, — уговаривала Джейн. — Но я как услышала, сразу о тебе подумала и так надеялась, что ты сама запишешься! — Ее глаза раскрылись шире. — Хотела бы я играть с тобой в одной команде.

Она что, заигрывает? Нелл впилась в нее взглядом. Джейн встретила его как ни в чем не бывало.

Окончательно растерявшись, Нелл с запинкой произнесла:

— Ну… вообще-то… хорошо, то есть я…