На что похоже счастье - [60]

При слове «нас» Гарри вскинулся.

– «Нас»? – переспросил он, подняв бровь. – Ну-ка, дай-ка угадаю…

– Не трудись, – сказал Грэм, твердо встречая его взгляд.

Гарри с мрачным видом взъерошил волосы на затылке. Грэм практически видел, как он пытается проглотить слова, которые отчаянно рвались наружу: «Я же тебя предупреждал». Впрочем, эти же самые слова были отчетливо написаны у него на лбу. Грэм и сам понимал, что Гарри был прав. Ему следовало держаться от Элли подальше. Только он переживал вовсе не из-за того, из-за чего страдал Гарри. Его не волновала дурная слава. И даже возможная реакция Мика не могла заставить его беспокоиться. Все, о чем он сейчас мог думать, была Элли. Единственной его заботой было сделать так, чтобы это никак не сказалось на ней.

– Ну и что мы будем делать? – спросил он, наклоняясь вперед. – Можно как-то замять это дело? Или представить его в каком-нибудь другом свете?

– Я пытаюсь, – развел руками Гарри. – Если бы это были только снимки…

Грэму не нужно было спрашивать, на что он намекает.

– Ты хочешь сказать, если бы я ему не врезал.

Телефон Гарри снова зазвонил, и на этот раз он поднес его к уху.

– Да! – сказал он в трубку и умолк, слушая.

Грэм поднялся и вышел в ванную. Он пустил холодную воду и принялся умываться, пытаясь таким способом изгладить из памяти события этого вечера.

Опершись обеими руками о края раковины, он качнулся вперед, злясь на себя за то, что вообще отправился на этот пляж. Но когда он заметил в витрине магазинчика ее матери свой рисунок в рамке, окруженный всеми этими стихами, ноги сами понесли его в бухточку. И он ни на секунду не пожалел о том, что там произошло. В том месте на груди, где к нему прижималась голова Элли, он до сих пор чувствовал тепло.

В тусклом свете лампочки под потолком он стал осматривать костяшки пальцев, ободранные о скулу бритоголового верзилы, прислушиваясь к сердитому голосу Гарри в комнате.

– Информация уже всплыла, – произнес тот, мгновение спустя появляясь на пороге ванной. – Это уже у всех на устах.

Грэм вскинул голову.

– А про нее там что-то есть? – спросил он, пытаясь говорить ровным тоном. – Им удалось сделать четкий снимок? Узнать имя?

Гарри покачал головой:

– Неизвестная спутница. Во всяком случае, на данный момент.

Грэм выдохнул.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Можно как-нибудь сделать, чтобы это так дальше и оставалось?

– Я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.

– В тебе я не сомневаюсь, – сказал Грэм, закручивая кран и берясь за полотенце. – И я понимаю, что зря это сделал. Это целиком и полностью моя вина.

– Чья же еще, – хмыкнул Гарри, но в его взгляде, когда он прислонился к дверному косяку, промелькнула несвойственная ему мягкость. На памяти Грэма ему случалось выходить из себя по куда более пустяковым причинам: из-за штрафа за парковку в неположенном месте, из-за нерадивого пресс-агента, жадного продюсера, а однажды даже из-за юного актера со склонностью к дурацким розыгрышам.

До сегодняшнего вечера Грэму удавалось избегать серьезных скандалов, и сейчас у Гарри имелись все причины быть вне себя. Это ему предстояло улаживать все с адвокатами и попытаться умаслить обиженного фотографа, чтобы не подавал иск. Следующие несколько дней он будет постоянно на связи с пресс-агентами и сладкоречивыми репортерами. Он будет убеждать Мика, что Грэм по-прежнему сосредоточен на фильме. Он будет прикладывать усилия к тому, чтобы секреты Элли не выплыли наружу, стараться скрыть всю нежелательную информацию, которая просачивалась во все щели, точно вода. Отчасти в его сжатых челюстях и подергивающемся веке угадывался гнев, кипящий в душе. Однако вел он себя непривычно сдержанно, и Грэм был ему за это благодарен.

– Ты только скажи, я сделаю все, что надо, – сказал он, впервые за долгое время чувствуя, что их связывают не только чисто деловые отношения, что они – одна команда.

– Пойди приложи к руке что-нибудь холодное, – сказал Гарри, кивнув на разбитые костяшки Грэма. – И предоставь мне делать свою работу.

Телефон у него в руке снова зазвонил, он подмигнул Грэму, прежде чем поднести его к уху, и с выражением напряженного внимания на лице вышел обратно в комнату. За неимением никакого другого занятия Грэм взял со столика рядом со шкафом ведерко для льда и вышел в коридор.

Прежде чем двинуться дальше, он некоторое время стоял, прижавшись спиной к двери. Он знал, что были актеры, которые все время влипали в подобные истории, и им даже в голову не приходило чувствовать себя виноватыми перед менеджером, которому предстояло разгребать последствия, не говоря уж о тех, кому от них доставалось. Но, несмотря на то что никаких других вариантов развития у той ситуации не было, Грэму никогда еще прежде не доводилось никого бить, и звук удара – хруст соприкасающихся костей – до сих пор стоял у него в ушах.

Взяв пустое ведерко для льда под мышку, точно футбольный мяч, он поплелся по коридору. Добравшись до автомата, он дождался, когда ведерко с дробным стуком наполнилось кубиками льда, от которых немедленно повеяло морозным воздухом, и сунул в него кулак, морщась от холода.