На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - [55]

Дукалис, тронутый искренним рассказом товарища, восхитился его мужеством и постарался подбодрить, заметив, что лишь настоящий опер способен высидеть более недели на одном месте без еды, причем в то время, когда поблизости бродит страшный болотный дьявол.

— Какой дьявол? — удивился Рогов. — Где бродит?

— Как какой? Ты что, не слышал этого ужасного загробного завывания? — вопросом на вопрос ответил Толян. — Вон, даже храброго сэра Генри до костей пробрало.

Вася нервно рассмеялся.

— А что мне оставалось делать? — поинтересовался он. — Я же говорю: кругом — мужики с ружьями, я — ни слова по-английски. Того и гляди повяжут. Ну, я и придумал. Как кто появляется поблизости — повою немного, все стороной и обходят. К тому же ты не представляешь, как тяжело одному. Посидел бы с мое, еще не так бы взвыл! И бежать некуда. Я раз попробовал — едва из трясины выбрался! Это …дец натуральный! Но я верил, что вы меня найдете. — И Вася очередной раз смахнул скупую мужскую слезу.

«Peace days»… Что он говорит о «мирных днях»?[83] — вмешался в разговор сэр Генри, но Дукалис лишь отмахнулся:

— Подожди, я объясню позднее. Вася, пойдем, тут недалеко. Мы тебя умоем, накормим и переоденем.

* * *

В кабинете дознавателя находились сильно помятый охранниками «Фагота» Мартышкин, прикованный наручниками к батарее, и молоденький лейтенант милиции.

— Что он натворил? — Подполковник прервал приветствие лейтенанта на полуслове и в упор посмотрел на несчастного Сысоя.

— Нападение на гражданина и нанесение побоев, — отрапортовал лейтенант. — Есть свидетели.

— Кто?

— Сам потерпевший и охранники из его конторы.

— Кто терпила?

— Генеральный директор издательства «Фагот». Трубецкой Василий Акакиевич. Сейчас в травмпункте, фиксирует синяки и ушибы, — скороговоркой доложил дознаватель, с почтением взирая на погоны с двумя просветами.

— Туфта, — безапелляционно выдал Петренко.

— Почему? — обиделся лейтенант.

— Свидетели — подчиненные этого вашего потерпевшего.

— И что?

— А то, что они будут сознательно клеветать на моего сотрудника. Терпила — директор, свидетели — его работники. Ну, включи мозги, лейтенант. — Проработавший в МВД почти четверть века Мухомор безошибочно угадал звание дознавателя, несмотря на то что тот был в штатском.

Лейтенант смутился и виновато посмотрел на Сысоя:

— Думаете, подстава?

— А у тебя есть другое мнение? — Петренко по-хозяйски уселся за стол дознавателя, достал очки и прочел первую строчку из протокола опроса свидетеля: — «Настоящим подтверждаю, что, когда я зашел в кабинет, гость г-на Трубецкого…» «Г-на» — это что?

— Господина, — ответил лейтенант.

— А я другое подумал, — оскалился Мухомор. Мартышкин клекочуще засмеялся шутке начальника РУВД.

Спустя секунду к нему присоединился и дознаватель.

— Так что делать будем, товарищ подполковник?

— Это, — Петренко бросил на стол листы протокола, — в корзину. А когда явятся потерпевший и свидетели, отправь их ко мне. Своего человека я забираю. — Начальник РУВД мотнул головой в сторону стажера. — Нечего ему здесь париться. У нас два убийства в районе, а людей не хватает. Пусть потрудится на благо отчизны, свидетелей расспросит, если силу девать некуда.

Лейтенант расстегнул наручники на запястье Сысоя и в нерешительности замялся.

— А как же я объясню, что подозреваемого отпустил?

— Под мою ответственность, — гордо заявил Мухомор и выплыл из кабинета, подталкивая в спину младшего лейтенанта. — Скажешь руководству, что приезжал Баклушко и забрал невинно оклеветанного сотрудника с собой. Ты им фамилию свою называл? — прошипел Петренко на ухо Мартышкину.

— Называл, Николай Александрович. Гиббонов, — радостно зашептал стажер, наученный коллегами-операми, что в щекотливых ситуациях следует представляться чужим именем, и вдруг начал трястись в приступе захлебывающегося хохота.

— Вот тут ты молодец, — похвалил Мухомор, продвигаясь к выходу из линейного отдела милиции и пытаясь успокоить младшего лейтенанта.

* * *

Каково же было удивление Дукалиса, когда Френкленд, увидев Рогова, неожиданно забрюзжал, что, мол, всегда не сомневался в умственных способностях полицейских.

— Я же вам говорил, что на болоте скрывается каторжник! — возмущался наблюдательный джентльмен. — А вы привели в мой дом какого-то неизвестного бродягу и теперь надеетесь получить премию. Но я разоблачу вас! Народ должен знать своих героев! Завтра же напишу в «Times», как наша полиция вместо того, чтобы ловить убийц, расправляется со свободными гражданами!

— Подождите, — недоуменно перебил поборника справедливости Толян. — Вы же сами показали мне этого господина. Там, на болоте…

— Не надо меня путать, Уотсон! — снова возмутился Френкленд, подходя к подзорной трубе. — Если вы слепы, то можете взглянуть еще раз. Ну вот, так я и знал! Посмотрите, этот каторжник спокойно сидит, где сидел, а какой-то мальчишка ему еще и еду таскает…

Дукалис заглянул в окуляр и увидел, что в пелене тумана по болоту с кочки на кочку перескакивает пацаненок, несущий в руках узелок.

— Что он говорит? — поинтересовался Рогов. — Он не хочет, чтобы я оставался в доме? Но я больше не выживу в этой проклятой трясине. Не бросай меня, я еще пригожусь!