На Берлин! - [32]

Не успели мы пройти несколько перекрестков, как у нас в тылу появилась немецкая пехота с двумя бронетранспортерами. Они как будто ждали, пока мы углубимся в город, и теперь отрезали нас от штаба батальона. Пехоты было не очень много, но немцы были вооружены пулеметами, а страшнее всего были бронетранспортеры с пулеметными установками, средств против них у нас не было. Гражданский тип смотался, солдаты позднее говорили мне, что он сбежал к немцам. Немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия, в основном пулеметный. Мы были не готовы к отпору, но многие бойцы не растерялись и ответили немцам огнем. Я не помню, откуда у меня в руках взялся автомат, и я тоже открыл огонь из-за забора по пулеметному расчету.

Однако единого удара не получилось, поскольку мы были разделены улицей. Одни солдаты вели огонь самостоятельно, другие отбежали назад за дом, почти на прежние позиции. Чернышов убежал к тому взводу, который занял оборонительные позиции в тылу штаба батальона. Мне он сказал: «Управляйся здесь сам, а я пошел к командиру батальона» — и исчез. Кое-как я организовал оборону и успокоил солдат, ликвидировал растерянность. Удивительно, но мы не понесли потерь, хотя укрытий, кроме домов, двери в которые, как правило, были заперты, не было.

В этом бою стойкость и смелость проявил сержант Савкин. Этот парень не терялся в любой обстановке и всегда оставался за командира взвода лейтенанта Шакуло, когда тот выбывал по ранению, и ему доверяли, как офицеру. В этом бою Савкину с частью бойцов пришлось отбиваться от фрицев весь день. Хорошо, что они укрылись за высоким металлическим забором из сетки, и под огнем наших бойцов немцы преодолеть его не смогли. Были беспомощны и немецкие бронетранспортеры.

Николай Савкин на меня обиделся, что я не оказал ему помощь другой частью бойцов в этом бою. Только когда стемнело и мы с бойцами пробрались к нему, немцев уже не было, они покинули поле боя. Видимо, немцы хотели всего лишь нас задержать на некоторое время, не давая продвинуться к центру города. В этом бою пропал один солдат в возрасте примерно 40 лет, и его поиски никаких результатов не дали. Бойцы сержанта Савкина сообщили, что он по национальности поляк, уроженец чуть ли не Львова или его окрестностей. Возможно, что этот солдат сбежал домой, дезертировал. Трудно сказать. На войне всякое может быть, на то она и война.

Следует сказать, что при бое во Львове к нам прибыл лейтенант (фамилию его я не запомнил) с батареей 120-мм минометов. Свою часть он не нашел и решил остаться воевать со мной. Конечно, мы приняли его с радостью. В батарее было четыре миномета с боекомплектом мин, и каждая мина весила, наверное, 16 килограммов. Бравый был лейтенант. Мы с ним не раз забирались на чердак высокого здания, и он оттуда корректировал стрельбу по противнику. Все-таки это было нам помощью. Чтобы его не обвинили в дезертирстве, лейтенант попросил дать ему справку, что он участвовал в боях по освобождению г. Львова. Такую справку я ему написал, подписал ее, и на нее поставили печать батальона.

В один из июльских дней (24 или 25 июля) в 500–700 метрах от нас появился наш танк «Т-34». Видимо, он нас не заметил, а мы тоже не смогли с ним связаться. Танк скрылся в лабиринте улиц города, и больше мы его не видели. Только через много лет я узнал историю этого танка и его экипажа. Танк был подбит, экипаж, за исключением механика-водителя, погиб. Всем им было присвоено звание Героев Советского Союза. Экипаж этого танка и считают первым вошедшим в город Львов, хотя первыми вошли в город мы с Цикановским со своими бойцами. Видимо, командир батальона Козиенко своевременно не доложил командиру бригады, что мы ворвались в г. Львов. Одно утешает, мы воевали не для истории и выполняли свой ратный долг, не обращая внимания, кто был первым, а кто вторым. В ходе этих боев лейтенант Оплеснин, командир взвода автоматчиков нашего батальона, по ночам несколько раз, переодевшись в гражданское, вместе с местным жителем — поляком, знающим немецкий язык, проникал в центр Львова. Несколько раз они натыкались на патрули, но все обходилось благополучно, помогало знание немецкого языка.

В конце июля, 25-го или 26-го числа, появились танки из 1 О-го Гвардейского танкового корпуса нашей танковой армии, они, правда, вошли в город на некотором расстоянии от нас. Их действия придали нам смелости, и мы тоже стали продвигаться в глубь города с задачей перерезать дорогу, по которой бежали отступающие немцы, захватить железнодорожный разъезд и станцию. Поставленную задачу мы выполнили, закрепившись в двух небольших домах, в которых не было жителей, а в комнатах даже мебели. Город не был разрушен, ни авиация немцев, ни наша Львов не бомбили, а наземные бои, мне кажется, вели только мы, наша полурота, когда же вошли наши танки, немцы оставили город почти без боя. Приблудившийся к нам лейтенант со своими 120-мм минометами действовал все время со мной. Он обрушил огонь своих минометов на шоссе, по которому немцы бежали из Львова, другое шоссе перерезали мы, и немцам осталась для отступления только одна дорога. Однако и по ней немцы вскоре прекратили движение, избрав менее благоустроенный, но более безопасный путь отступления.