На берегу великой реки - [5]
А нудный звук все нарастал и нарастал. Он проникал всюду, врываясь и в тихую, полную светлых снов детскую. Зашевелились на подушках маленькие головки, звонко заплакал годовалый ребенок, всполошилась старая няня Катерина. Слышно, как она уговаривала малыша:
– Спи, спи, мой голубчик! Закрой глазоньки! Баю-бай! Баю-бай!
Но малыш не успокаивался и плакал все громче. Из соседней комнаты с горящей свечой в руках, вся в белом, как привидение, появилась мать. Взяв ребенка на руки, она ласково качала его, приговаривая:
– Успокойся, мой глупышка! Я с тобой, я здесь! Ребенок постепенно затих. Но хриплый звук охотничьего рога возник с новой силой. Пугливо вздрогнув, малыш теснее прижался к матери…
– Николенька, ты не спишь? – зашептал в темноте Андрюша.
Брат не отозвался.
– Николенька! Слышишь?
– Ну, что тебе? – сонным голосом откликнулся Коля.
– Папенька на охоту собирается.
– Знаю. Спи!
– Не могу. Разве уснешь, когда шумят.
Мальчики замолкли. Не звучал уже и рог. Но зато теперь отовсюду доносились скрип и хлопанье дверей, топот ног. Старый дом сотрясался от глухого гула.
На улице затявкала собака, потом другая, третья – и вскоре несмолкаемый лай заполнил весь двор.
На крыльцо вышел сам виновник ночной суматохи. Он в синей, отороченной мехом венгерке, в смушковой шапке с алым бархатным верхом. В правой руке – арапник.
Окинув зорким взглядом двор, Алексей Сергеевич повелительно крикнул:
– Платон!
И тотчас же во всех углах двора раздалось, как эхо:
– Платон! Платон! К барину!
Откуда-то из глубины двора вынырнул доезжачий. Расталкивая сгрудившихся у крыльца людей, он почти бегом приблизился к барину.
– Все ли готово? Докладывай! – хлопнул арапником по сапогу помещик.
– Как есть все готово, Алексей Сергеевич, – в пояс кланялся доезжачий. – Прикажете отправляться?
– Где Ефим?
– Тут я! На месте! – бодро откликнулся охотник.
– А Степка?
Платон поперхнулся:
– Так что послали за ним.
– То есть как послали? – сдвинул брови Алексей Сергеевич. – Здесь он быть должен.
– То-то и дело, что нету его, – растерянно теребил бороду Платон. – В избу к нему конопатого Семку угнал. Не занедужил ли, чего доброго, Степка…
Алексей Сергеевич презрительно хмыкнул:
– Занедужил? Скажите, какие нежности! Да я его из гроба подниму… Не может холоп болеть без моего разрешения. Скажи, не так?
Левая щека Алексея Сергеевича нервически дернулась, словно кто кольнул ее булавкой.
К Платону подбежал запыхавшийся, усыпанный веснушками парень. Увидев барина, он упал на колени и, еле переводя дыхание, выпалил:
– Нетути! С вечера, бают, Степка не заявлялся.
– Каналья! – злобно сверкнул глазами Алексей Сергеевич. – Сбежал, не иначе сбежал!
– Руки на себя не наложил ли? – неуверенно произнес Платон.
Но Алексей Сергеевич и слушать не хотел.
– Чепуха! Ерунда! – кричал он на весь двор. – Сбежал! Знаю. Давно замышлял, мерзавец. Из-под земли его достану. На дне моря не скроется.
Под разноголосый собачий хор в ворота въезжали верховые охотники. На них, как и на помещике, синие венгерки, только из грубого сукна и изрядно потрепанные, с заплатами на локтях. На головах – высокие, похожие на воинские киверы, картузы с лакированными козырьками. Таких замысловатых картузов ни у кого, кроме некрасовских егерей, в здешних краях не увидишь. Зато обувь у охотников самая непривлекательная: сапоги с оторванными подметками, стоптанные опорки, дырявые лапти.
Опустившись на услужливо подставленный Платоном стул, Алексей Сергеевич раскатисто скомандовал:
– Отправляться! Арш!..
Пестрая свора собак шумно выкатилась со двора.
Вслед выехали верховые. Кто-то из охотников тонким, визгливым тенорком протяжно затянул:
Ему ответил нестройный хор басовитых голосов.
А запевала продолжал спрашивать:
С каждой минутой голоса удалялись. Затихал и собачий гам.
В доме снова тишина. Уткнувшись носом в подушку, заснул Андрюша. Но Коля не спал. Он слышал, как за стеной, в детской, няня негромко говорила:
– Уехали, матушка-барыня, уехали. Отгалдели, отлаяли… Барин-то напоследки сильно лютовал. Степашку Петрова, вишь, не могли найти. Сбежал, бают, незнамо куда. А барин грозится: из-под земли, мол, его достану. – И няня горестно заохала…
Утром, едва успев открыть глаза, Коля толкнул брата в бок:
– Слышал? Степан пропал.
– Какой Степан?
– Савоськин брат.
– Вот тебе и на! Как же это он пропал?
– А очень просто: сбежал!
– Куда?
– Наверно, в лес.
– Попробуй, спрячься теперь в лесу. Холодно! Снегу скоро наметет страсть сколько!
– А может, он в город.
– В город? – недоверчиво протянул Андрюша. – Да там его сразу схватят.
– Думаешь, в Ярославль? Что он, глупый, что ли? До Питера доберется, до столицы. А там людей, говорят, видимо-невидимо. Разберись, кто беглый, кто какой.
– Это, пожалуй, правда, – подумав, согласился Андрюша. – В Питере поймать трудно.
Он замолчал и, кажется, снова заснул. А Коля думал о Степане. Где он сейчас? Неужели не вернется? А как же Савоська? Как его сестренки? Отца у них нет. В позапрошлом году его медведь в лесу примял…
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.