На берегах Гудзона - [57]

Девушка не произнесла ни слова.

— Я жду вашего ответа, мисс Кардиф.

Опять молчание. О’Киффе чувствовал, что нервы его не в состоянии выдержать этого напряжения.

— Своими словами, также как и своим молчанием, вы убеждаете, мисс Кардиф, в том, что я с полным правом могу считать Крегана убийцей вашего отца.

Девушка вскочила; в ее темных глазах появилось выражение безумия. Пошатываясь, она направилась к выходу, но силы оставили ее и она, рыдая, упала на кушетку.

— Нет, нет, мистер Креган невиновен! — вырвалось у нее. — Вы всех можете подозревать в убийстве отца, наших слуг, гостей, которые у нас обедали в тот вечер… меня… Только не его, только не его.

«Она невиновна, — думал О’Киффе, исполненный сожаления к Винифред, тело которой содрогалось от рыданий, — она невиновна, иначе она никогда не посмела бы произнести эти слова».

В комнате прозвучал резкий голос Джонсона:

— Не будете ли вы так любезны, мисс Кардиф, повторить ваши последние слова. Я, значит, должен подозревать вас.

— Да, меня или кого бы то ни было, всех, не все ли мне равно. Арестуйте меня, казните меня, делайте, что хотите. Но знайте, что Аллан невиновен. Скажите, что я совершила преступление, скажите, что…

О’Киффе не в состоянии был больше сдерживать себя; сердце его разрывалось от жалости к Винифред, которая не понимала, что своим поведением вредила как себе, так и своему жениху.

Репортер прервал ее, обращаясь к Джонсону:

— Разве вы не видите, что мисс Кардиф наполовину помешалась от страха? Вы, ведь, не хотите принять всерьез эти истерические выкрики.

— Я знаю, что мне нужно делать, мистер О’Киффе, — холодно отвечал сыщик. Затем, обращаясь к мисс Кардиф: — С этого момента вы находитесь под надзором полиции. Вам не разрешается выходить за ограду сада. Я поручу полицейскому агенту следить за вами.

Он поднялся и вышел.

О’Киффе подошел к находившейся в полуобморочном состоянии Винифред, стараясь успокоить ее.

— Не обращайте внимания на слова этого грубияна. Мы оба знаем, что Аллан невиновен, что же касается вас, то я так же уверен в вашей невиновности, как в своей.

Он умолк; был ли он в действительности так твердо убежден в невиновности мисс Кардиф? Он снова вспомнил сцену, разыгравшуюся в библиотеке; ему показалось, что он снова видит, как платок падает из рук девушки и закрывает конверт, конверт, содержащий неизвестный, сильно действующий яд…

Во что бы то ни стало нужно избавиться от этих сомнений, иначе он не в состоянии будет ничего сделать для Аллана и мисс Кардиф. Но как уничтожить эти сомнения? Винифред помогла ему в этом. Она села, откинула с разгоряченного лица выбившиеся пряди волос и при этом уронила мокрый от слез носовой платок. О’Киффе нагнулся и поднял его. Она улыбнулась.

— Благодарю вас, я постоянно что-нибудь теряю. Это одна из моих скверных привычек.

— Это мне напомнило об ужасных минутах, пережитых в библиотеке.

— В библиотеке?

Глаза Винифред с удивлением посмотрели на него.

— Да, тогда вы тоже уронили свой носовой платок.

Она опять улыбнулась и без тени смущения взглянула ему в глаза.

— Какая у вас прекрасная память. Я совершенно не помню…

Неожиданная мысль пришла в голову О’Киффе. Он достал из кармана маленький кружевной платок и протянул его Винифред.

— Вот, я тогда поднял его.

Он не спускал с лица Винифред испытующего взора.

— В том состоянии, в котором она сейчас находится, она, несомненно, выдаст себя.

Выражение лица Винифред совершенно не изменилось, рука, которую она протянула за платком, не дрогнула. Чувство стыда овладело О’Киффе. Как он глуп, как мог он сомневаться в виновности Винифред. Пожимая ей руку, он сказал:

— Не теряйте надежды, мисс Кардиф, все устроится, как нельзя лучше. Но, если вы хотите, чтобы я вам помог, вы не должны ничего скрывать от меня. Я слышал, что после смерти вашего отца в библиотеке были найдены какие-то бумаги. Взяла ли их полиция?

— Нет, документы эти были мне возвращены, они находятся в письменном столе моего отца.

— Мне бы хотелось их просмотреть, пойдемте в библиотеку.

Она вздрогнула.

— Нет. Мне бы никогда не хотелось переступать порог этой ужасной комнаты. Вот вам ключ. Пожалуйста, вернитесь снова сюда, когда просмотрите эти документы. К тому времени я немного успокоюсь и мы потолкуем о том, что можно сделать, чтобы спасти Аллана.

О’Киффе вошел в библиотеку. Какое-то необычайное чувство страха охватило его. Здесь лежало тело Кардифа. В этой комнате было совершено преступление в высшей степени таинственное. Неудивительно, что мисс Кардиф не хотелось входить в эту комнату.

Репортер окинул взором комнату. Ничто не изменилось со дня смерти Кардифа. О’Киффе подошел к библиотечному шкафу и достал из него тот том словаря, который видел в руках доктора Торнтона. Он открыл книгу: самый обыкновенный словарь. Репортер перелистал и встряхнул книгу. Из нее ничего не выпало. Нет, эти страницы не скрывали больше ничего. О’Киффе обыскал всю комнату, но не нашел ничего, что могло бы пролить свет на ужасную тайну. Становилось темно.

Он присел к письменному столу, зажег настольную лампу и открыл ящики. В одном из них он нашел бумаги, но ему не удалось разгадать их смысл. Одни из них были шифрованы, другие напоминали географические карты. Он спрятал их в карман, решив, что рассмотрит их подробнее дома. Затем начал рыться в ящике и достал из него большой конверт, в котором нащупал что-то твердое. Из него выпала фотографическая карточка, изображающая прелестную молодую девушку. На карточке была надпись: «Шейла». Шейлой звали мистрисс Кардиф; фотография, по-видимому, снята много лет тому назад. Какое восхитительное лицо. Кого оно ему напоминает? Не Винифред Кардиф. Сколько в этом лице решительности, молодой радости и живости. И все-таки это лицо ему знакомо; у кого же он видел эти серые глаза, прямой тонкий нос и энергичный подбородок? Он уверен, что видел все эти черты, только менее нежные, менее женственные. И внезапно, как молния, его озарило воспоминание. Да, конечно…