На берегах Гудзона - [117]

В шестнадцать лет он начал работать на большой автомобильной фабрике Генри Брайта. Вскоре после этого умерла его мать, и не осталось ни одного человека в мире, к которому Майкель Кримсон не питал бы бешеной ненависти. Спустя некоторое время, однако, он познакомился с Анни Броутон. Она была дочерью одного врача, лечившего бедных. Она училась в университете и бала преподавательницей женской школы. Три раза в неделю она читала лекции на вечерних курсах бедного квартала, где проживал ее отец, и Майкель Кримсон, не пивший и, по своему необщительному характеру, избегавший товарищей, стал посещать курсы.

Его всегда сосредоточенное внимание и умные вопросы заинтересовали молодую учительницу. Она занялась им, и тут произошло нечто странное. Майкель Кримсон полюбил человека. Не то, чтобы он влюбился в Анни Броутон, — она была немного старше его и, благодаря своей тихой, солидной манере держаться, казалась еще старше своих лет, — но в нем в первый раз в жизни зародилось сознание, что вот есть человек, который желает ему добра, который не только ничего не требует, но, наоборот, готов уделить ему что-то от себя.

Позже, уже давно перестав посещать курсы, он время от времени появлялся в скромной квартирке врача и проводил свой досуг, беседуя с Анни Броутон. Девушка стала еще тише, еще сосредоточеннее; на лице у нее появились грустные складки, но Майкеля Кримсона она всегда встречала с прежней сердечностью. Время шло, и события сменялись событиями.

Вот уже полтора года, как Майкель Кримсон не видел Анни… С того рокового дня, когда его уличили в краже на фабрике. Дело было пустяковое, и его приговорили только к шести месяцам тюрьмы. Однако для Майкеля Кримсона эти месяцы казались проведенными в аду.

Когда его освободили, он нигде не мог найти работы и еще сильнее возненавидел всех и вся. И вот, однажды вечером, когда он, едва держась на ногах от голода, прислонился к двери ресторана, он попал в руки Дэва Симпкинса. Дело было несложное: Майкель мог иметь заработок, хороший заработок, а так как он к тому же был преисполнен ненавистью решительно ко всем, то у него не было никаких оснований не предавать одних другим. Так он стал «агентом» одного частного сыскного общества. Своей работой он был очень доволен, ему доставляло удовольствие напрягать все свои силы для того, чтобы перехитрить кого-либо другого. Не находил он в этом ничего зазорного — надо же как-нибудь зарабатывать свой кусок хлеба. Он нисколько не стыдился своей новой профессии; однако с тех пор, как он занялся ею, он перестал заходить к Анни Броутон.

Он оправдывал себя тем, что эта девушка — глупая идеалистка, которая слишком хорошо думает о людях; она не поймет его и только огорчится; а зачем огорчать единственного человека, который всегда хорошо относился к нему!

Майкель Кримсон оказался ловким шпиком; его шеф Дэв Симпкинс был очень доволен и платил ему приличное жалованье. Майкель Кримсон по-своему наслаждался жизнью, сумрачно и злобно. Теперь он имел возможность хорошо есть и пить, а после каждого удачного дела — и выспаться всласть. Вплоть до вчерашнего вечера служба доставляла ему много приятных минут и никаких огорчений.

Ему было поручено наблюдение за О’Кийфом и выяснение мест, где тот бывает. Задачу эту он добросовестно выполнял и попутно обратил внимание на интерес репортера к старику на скамейке. На пластинку его аппарата попали и старик и девушка.

О’Кийф и девушка мало занимали Майкеля Кримсона; но когда он увидел, что Анни Броутон пришла за стариком и, дружески взяв его под руку, увела, он разразился неистовой руганью. Ведь кто знает, может быть «его компания» наметила и этого старика себе в жертву. А этот обиженный богом идиот, по-видимому, друг, а может быть и родственник Анни Броутон.

В первый раз за последние годы Майкель Кримсон провел бессонную ночь. Вечером он отдал пластинки — проявление их взял на себя Дэв Симпкинс. Теперь к семи часам утра он ждал дальнейших распоряжений. Стоя у окна, он смотрел на серое утро. День был воскресный; со всех сторон несся колокольный звон. Злая усмешка искривила губы Майкеля Кримсона. «Старый» тоже пойдет в церковь. «Старый», который содержит его и Дэва Симпкинса и еще целую свору «агентов». «Старый», который выжимает пот из дураков, работающих у него на фабрике, «Старый», который мошенничает, надувает и обирает, как ни один грабитель в мире. Но вот идет уже этот проклятый мальчишка Джэк, который приносит ему ежедневно запечатанный конверт с распоряжениями. Смешно, что они запечатывают конверт» честные жулики верят друг другу, а эти никому не доверяют.

Майкель Кримсон вручил маленькому Джеку расписку и, как только тот вышел, вскрыл конверт. У него еще была маленькая надежда. Злополучный старик не может быть так важен, как репортер, который производит впечатление дельного, умного человека. Полоумного старика всякий молокосос выследит, если это нужно будет; а ему, Майкелю Кримсону, конечно, будет поручен репортер.

Он прочитал краткое распоряжение и снова разразился потоком ругательств. Его бледное лицо побагровело от бешенства.