На белом свете. Уран - [92]

«Выходи меня встречать каждое утро, я вселю в твое сердце радость, зажгу в твоих глазах огонь», — сказало Солнце.

«Хорошо, — улыбнулась Наталка и начала расстилать в саду под яблоней постель. — Ты не обижайся, Солнце, что я стелю в холодке, тут будет спать Платон. Он придет сейчас с ночной смены, ему надо отдохнуть».

Платон неслышно подошел к Наталке и, когда она наклонилась, подхватил ее на руки. Наталка вскрикнула от неожиданности и крепко прижалась к нему. Чуб Платона щекотал ее лицо.

— Что тебе снилось? — спросил Платон.

— Я не знаю… Может, ты… Боже мой, ты весь в солярке. Скорее под душ!

Душем именовалась старая бочка, которую прикатил с поля и установил на столбиках Васько. Бочка была большой, ведер на тридцать, но всегда была полная, потому что каждое принесенное ведро служило однодневным пропуском «на телевизор», и Васькова гвардия старалась… Почитатели голубого экрана толклись возле ворот уже с утра, хотя Васько предупреждал всех, что дневные передачи бывают только с одиннадцати часов. Несколько выцветших под солнцем головок и сейчас виднелись у перелаза.

Пока Платон купался, Наталка приготовила завтрак и разбудила Васька. Он сделал зарядку и тоже побежал под душ. Они с Платоном смеялись, хлопали друг дружку по плечам, разбрасывая вокруг серебряные брызги. Затем строевым шагом направились в садок, к завтраку.

Впервые за последние дни Васько видел брата таким веселым. И Наталка стала какой-то другой, вся будто светится. Если бы всегда было так! Не любит Васько те злые, малопонятные разговоры между Платоном и Наталкой, которые слышал уже не раз. Правда, она больше молчит, а Платон уж если начнет, то остановиться не может и все выспрашивает: если любит, то почему не хочет расписаться, а если нет, то зачем приехала… Чудак этот Платон. Васько сам слышал, как Наталка сказала, что любит. Что ему еще надо?

Платон, подойдя к Наталке, поблагодарил за завтрак. Васько низко опустил голову, стараясь не глядеть на них: пусть себе целуются, если им хочется. Васько в поцелуях, например, не находит никакого интереса. Как-то в классе, когда они дежурили с Лесей, Васько за доской поцеловал ее в подбородок — и ничего. Только долго держался синяк на лбу, потому что Леся огрела его куском мела и еще грозилась рассказать учительнице. Васько дал ей доброго тумака, и тайна была сохранена. Теперь, когда Леся приходит смотреть телевизор, она старается сесть возле Васька, но он поклялся, что лучше поцелует сопливого Алика Козу, чем притронется к Лесе.

После завтрака Васько собрался мыть посуду, а Платон стал одеваться.

— Ты что, не будешь спать? — с удивлением спросила Наталка.

— Меня хлопцы ждут у комбайнов.

— Ты же всю ночь работал и опять идешь? Неужели без тебя не обойдутся? День и ночь в поле… — У Наталки не осталось и следа от хорошего настроения.

— Надо. Понимаешь, Наталка, мы решили на время жатвы пойти работать комбайнерами во вторую смену… Людей не хватает.

— Одну смену на тракторе, а вторую — на комбайне? — уточнила Наталка.

— Не только я, но и Максим и Юхим, вся наша комплексная бригада. Ты не обижайся — жатва… Каждый час дорог.

— А тебе за это выговор не объявят? — Наталка сложила простыни и забрала подушки. — Или ты выслуживаешься перед Колядой?

— Я работаю не для Коляды.

— Я знаю: ты работаешь для народа. А народ тебе ничего не скажет, что ты не поехал на сессию?

— Экзамены сдам осенью. Сейчас некогда. Не сердись, Наташа, — Платон обнял жену. — Я скоро вернусь, и до вечера мы будем вместе. На речку сходим.

— Ты уже обещал, — махнула рукой. — Что ж, иди…

Опять одна. Даже хлопчиков у ворот нет: Васько куда-то увел их. Вспомнила, что до сих пор не ответила на мамино письмо. А о чем писать? Ни разу еще Наталка не написала родителям правды — зачем волновать? Описывала, как каждый вечер они ходят с Платоном в лес или катаются на лодке. Потом слушают музыку и читают стихи. Несколько раз Платон брал ее в поле… А сколько подруг у нее в Сосенке!..

Ольга Аркадьевна в письмах давала множество ненужных советов, присылала рецепты новых тортов и овощных рагу и даже распорядок дня для Наталки и Платона. Бедная мама! Она не знала, что с той поры, как начался сев, Платон приходит домой, только чтобы поспать несколько часов. Придет, упадет на топчан в кухне и, не шевельнувшись, проспит до рассвета.

Проходят дни, похожие друг на друга, как телеграфные столбы. Только и отрады, что вечерами собираются соседи посидеть у телевизора. Тогда Наталка узнает все новости. Иногда на час-другой забегают девушки — Светлана и София с подругами, а когда появляются хлопцы, то они по одной незаметно исчезают. Как-то вечером пришла и Стешка — будто спросить, нет ли Галины. Наталка пригласила ее к телевизору, но Стешка отказалась:

— Я еще дома не была. Меня ждут.

На Стешке коротенькое вишневое платье с серебряными пуговичками и новые туфли на высоких каблуках. «Говорит, что не была дома, а вырядилась как на свадьбу, — подумала Наталка. — Будто пришла похвастаться обновками». Стешка манерно повернулась и не очень уверенно заковыляла к двери. Девушки проводили ее завистливыми взглядами, кое-кто из хлопцев вздохнул.