На белом свете. Уран - [69]
— Посмотреть можно, а то я ж говорю, сын жениться хочет, так оно надо… Сегодня посмотрю. Бывает, что и фундамент добрый и крыша ничего, а хаты, значит, вроде нема…
— Приходите.
— Приду, приду, а то, значит, сын жениться надумал… так…
Платон опять обошел кузницу, чтобы не увидели его, и берегом направился к конторе колхоза.
— Платон! — позвал Подогретый. — Зайди.
Макар Подогретый пожал Платону руку и пригласил в сельсовет.
— А я хотел в мастерскую идти, — сказал Макар.
— Зачем?
— Были у меня Татьяна и Мотря Славчук из первой бригады. Такой тарарам устроили! Все из-за яслей… С тобой же они говорили?
— Да, говорили…
— Надо что-то делать, обещали же на собрании… Нельзя нам без яслей. Хочу просить, чтобы ты от нашей парторганизации взял это на себя.
— Но… у меня другие планы, Макар Олексиевич, я не смогу.
— Сейчас это самое главное, Платон. Одним словом, такое тебе поручение. Собери хлопцев, девчат, посоветуйтесь.
Платон вспомнил о своем выступлении на собрании и подумал, что отказаться он не сможет. Придется побыть в Сосенке еще с неделю.
— Ладно. Но где мы откроем эти ясли? — спросил Платон.
— Может, здесь? А мы с Колядой куда-нибудь переселимся.
— Тесно… Потолок низкий. — Платон критически осматривал кабинет «президента». — Знаете что, Макар Олексиевич? Давайте сделаем ясли в клубе… Все равно надо новый строить. Там можно отгородить три комнаты, а две оставим под библиотеку. Вот пойдемте посмотрим.
В сенях Платон столкнулся с Кутнем. Он широко заулыбался Платону; казалось, что даже его кожаная куртка смеялась металлическими зубцами «молний».
— Вот агронома привез, — сказал вошедший вслед за Кутнем Коляда, — еле упросил… А вы куда собрались?
— Пойдем с нами, — предложил Подогретый, — очень важное дело.
Раньше Коляда ни за что не пошел бы, если б его позвал Подогретый, но времена меняются. Макара будто подменили. Теперь не у Коляды, а у Снопа бывает Макар вечерами или сидит у Лисняка да смотрит, как тот рисует. А встретит «президент» Коляду — уже угодливо не улыбается, как раньше. Видать, почувствовал Подогретый — сила на той стороне…
— Что вы мне морочите голову какими-то яслями! — ворчал Коляда, сердито шаркая своими огромными сапожищами.
— Это решение партийной организации, — спокойно ответил Макар. — Разбогатеем — построим новый клуб, а в этом откроем ясли…
— Здесь можно будет оборудовать кухню, — заглянул в какую-то каморку Платон. — Тут пробьем окно — еще будет одна комната… Только стены страшные…
— Девчата побелят. Подсчитай, Платон, сколько нужно досок, стекла, извести, и пусть Семен Федорович выписывает, — сказал Подогретый.
— Где я вам все это возьму?
— Найдете. Поднимай, Платон, комсомол, и покажите, на что вы способны. А я вам плакатов подброшу, — пообещал Подогретый.
Возле конторы, облокотившись на резной столбик крыльца, стоял Кутень. Коляда махнул ему рукой: мол, обожди, а сам отвел Платона за клуб.
— Поверь, Платон, не моя вина, — сказал, заглядывая в глаза.
— Какая вина?
— Тебя же хотел на агронома… И сегодня к Бунчуку ходил, просил, чтобы назначили — не хочет. Ты не думай, что я того…
— Я ничего не думаю, Семен Федорович.
…Возле хаты Платона остановила песня. Звонкие мальчишечьи голоса выводили кто знает кем принесенный рассказ.
Запевал Васько:
И десяток, а может, и два десятка голосов подхватили:
Платон замер в сенях.
Резко открыв дверь, Платон с поднятой в военном салюте рукой отчеканил с порога приветствие:
— Здравия желаю, товарищи бойцы!
— Ура-а! — взвился только один голосок.
— Ура-а-а! — через мгновенье загремело на всю хату.
Платон, не понимая еще, в чем дело, здоровался за руку с каждым из двух десятков Васьковых друзей. На столе стояло все принесенное утром добрыми молодицами.
— Что у вас тут, женится кто или в армию провожаете?
— Ваську сегодня уже одиннадцать. А мне скоро будет десять.
Платон одиннадцать раз потянул Васька за уши и поцеловал в щеку. От Васька пахнуло пирогом. Платона посадили за стол.
— Может, хлопцы, еще заспиваем? — подморгнул Платон Тимку.
Мальчишка вдруг стал серьезным, встал и тихо-тихо начал:
И все:
У Платона перехватило горло, и он тихо вышел на подворье.
Мальчишки пахли медом…
Над селом летели гуси.
22
В клубе распоряжался Никодим Дынька. Он показал Платону, где надо ставить перегородки, где класть печь.
— Только на совесть делайте, для детей ведь… Эх, перевелся плотницкий род… Максим, как же ты дверь навешиваешь? Без меня вы тут, хлопцы, ничего не сделаете, едят его мухи с комарами…
— Так покажите, — попросил Максим.
— Мне ж, хоть умри, надо идти кроватки мастерить…
— Никодим Сидорович, а вы попросите, пусть вам поможет в мастерской Поликарп Чугай, — посоветовал Платон.
— Чтобы я этого поджигателя просил?! — вскипел Дынька. — Видеть его не хочу!
Платон знал, что несколько дней назад Поликарп пришел со своими плотницкими инструментами в клуб. Было еще рано, и в клетушке хлопотали только Никодим с Юхимом, вставляя широкую оконную раму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С Иваном Ивановичем, членом Общества кинолюбов СССР, случились странные события. А начались они с того, что Иван Иванович, стоя у края тротуара, майским весенним утром в Столице, в наши дни начисто запамятовал, что было написано в его рукописи киносценария, которая исчезла вместе с желтым портфелем с чернильным пятном около застежки. Забыл напрочь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».