На белом свете. Уран - [149]

— Здравствуй, Светланка, — пересохшими губами прошептал Юхим.

— Здравствуй… Они поцеловались.

— Ждала меня?

— Ждала. Ты любишь меня, Юхим?

— Я ж тебе писал…

— А теперь скажи…

— Люблю, Светланка. Я песню о тебе сложил…

— Спасибо… Значит, любишь?

— Да говорю ж тебе… люблю.

И после этого Юхим ни разу не повторил слово «люблю». Мог часами просидеть с ней, обо всем говорить, песни петь, а как только Светлана: «Любишь меня, Юхим?» — «Ты ж знаешь…»

София хвалилась, что на Новый год у них с Максимом будет свадьба, а этот — ни звука. Разумеется, Светлана никому не говорит, что уже есть у нее и белое свадебное платье, и фата лежит в шкафу, и что вышла б она за Юхима хоть сегодня…

Они сидят друг против друга. Юхим тихонько перебирает пуговички баяна, и по хате разливается задушевная мелодия. У Юхима приятный голос, и кажется Светлане, что эту песню он знает давно-давно…

— Как ты, Юхим, назвал эту песню?

— «Весеннее поле»…

Сосенка очень гордилась своим композитором Юхимом Снопом. Первым исполнителем его песен был Кожухарь, а после него уже пели село и район. А недавно песню Юхима спел по радио Дмитрий Гнатюк. Потом он прислал Юхиму письмо с поздравлением. Юхима приглашали принять участие в конкурсах, предлагали ему свои страницы журналы и газеты, но он не торопился:

— Песня должна сама родиться.

Сноп был счастлив, что песни рождаются в его хате, но вида не подавал.

— Считаю, Михей, — подначивал он Кожухаря, — что песню может сложить каждый человек. Не много, а одну может…

— Ничего ты в этом не смыслишь, — отмахивался Кожухарь. — Чтоб сложить песню, надо дар!

— Ко всему надо иметь дар…

— Правильно, — соглашался Кожухарь, — но природа разные таланты выделяет каждому народу, чтобы он процветал… Вот так. Ты наделен талантом сеять хлеб, а твой сын — еще и песни слагать, чтоб хлеб твой не был пресным и тяжким… Без песни человек не может жить, потому что душа его тогда усыхает.

Когда Юхим получил за свою песню первый гонорар, Нечипор Иванович посоветовал:

— Ты, сын, возврати эти деньги, на песнях нельзя зарабатывать.

— Так всем же композиторам платят. Ведь это труд…

— Композиторам — другое дело. Они с того хлеб едят, а ты на тракторе зарабатываешь. Верни деньги… Ну, а если в самом деле нельзя, то купи на них пионерам барабан…

— Хорошо, тату, — сказал Юхим и, поехав в Косополье, купил для пионерских отрядов шесть барабанов.

…Утих последний аккорд.

— Я тебе дарю эту песню, Светлана.

— Мне еще никто не дарил песен, — Светлана обняла Юхима и поцеловала в щеку. — Это ты уже вторую даришь…

— Почему вторую? — не понял Юхим.

— Первую ты когда-то подарил Стеше… вместе с транзисторным приемником. Забыл? Не сердись, но это правда…

— Правда…

— Потеряла она твой подарок.

— Зачем ты вспоминаешь? Это было давно…

— Тебе неприятно вспоминать? — Светлана видит, как холодеют его глаза.

— Почему? Стеша — славная девушка.

— Ты жалеешь, что не досталась тебе? — Светлана вот-вот заплачет.

— Глупенькая. — Юхим обнял Светлану. — Я просто говорю то, что есть, а сожалею не я.

— Знаю, это я так… А София замуж выходит, — вздыхает Светлана.

— Давно пора, — засмеялся Юхим, потом подхватил Светлану на руки и закружился по хате. — А ты хочешь замуж, хочешь? Скажи! Скажи!

— Да скажи уж ты ему! — подает с порога голос мать Юхима.

Юхим растерялся, так и стоял со Светланой на руках. А тут еще зашел и отец.

— Куда это ты ее, сын, несешь?

— Я — туда… тату… вот несу, — не мог опомниться Юхим.

— А зачем? — Нечипор Сноп, обойдя сына со Светланою на руках, повесил фуражку на колышек. — Пусть уж у нас остается, не выбрасывать же такое добро.

— А чтоб ты угорел, старый, — засмеялась Мария. — Такое о девушке сказать!

— Посади ее, посади, — легонько прикоснулся к плечу сына Нечипор. — Вот так.

Юхим осторожно посадил Светлану на скамейку:

— Это мы, тату, значит, так… Светлана зашла…

— Так я и говорю, пусть остается и нашей будет, — подошел к Светлане и будто маленькую погладил ладонью по голове. — Будешь нашей, Светлана?

— Не знаю… не знаю, — покраснела.

— Будет, тату, будет, — сказал Юхим.

— Вот и хорошо, дети. Подавай, Маруся, обед.

Мария и Светлана накрыли стол белой скатертью, достали посуду. Нечипор помыл руки, вызвал Юхима в другую комнату.

— Дай мне, сын, белой бумаги и ручку с черными чернилами.

— Что вы, батя, собираетесь писать?

— Напишу Гайворону заявление. Пусть снимают меня с бригадиров. Распрощался я уже с полем и с холмами Выдубецкими…

— Тату, нельзя так.

— Я никогда не обманывал землю и людей. А если пришлось Снопу волочить пустые сеялки, значит, земля мне уже не будет верить. Вот и давай бумагу и ручку с черными чернилами. — Сноп помолчал, прошелся по комнате, а потом остановился перед сыном: — Ты, Юхим, сделай для меня… одним словом, напиши мне, сын, песню о Выдубецких высотах… Высокие-высокие, что и птица до их вершины не долетит… а стоят они засеянные. Кто ж засеял их? А засеяли их хлебом-пшеницей славные хлопцы-молодцы с доброго рода… Черные тучи наступают, белым снегом засыпают, — а высоты зеленеют. Сложи мне, сын, песню…

VIII

«Дорогой Платон!

Прошла неделя, как ты уехал от нас, от меня. Хожу, будто в тумане, не знаю, был ли ты в самом деле, или мне только приснилось. Опротивело жить снами и мечтами. Однажды ты вырвал меня из этого сновидения, когда я приезжала к тебе в Сосенку. Я была тогда счастливая. Минуло четыре года. Страшно подумать, что уже столько времени мы с тобой не вместе. Ты из-за меня пережил многое, и я тебе так благодарна за твою любовь и верность! Хотя они тебе не принесли радости. Я не родила тебе ни сына, ни дочки, не согревала тебя, когда приходил с холодных осенних полей в нетопленую хату, не говорила тебе ласковых слов, когда твое сердце разъедала тоска…