На белом свете. Уран - [122]

— Только уж Нарбутову не проговоритесь, — попросила Ольга Аркадьевна.

— А какое дело мужьям до нашего хозяйства? — отмахнулась Карповна.

Она посоветовала Ольге Аркадьевне поставить новый забор вокруг дома.

— А то живете, как на юру, каждый в твои горшки заглядывает.

И привела мастеров. Те ночью привезли машину досок, и за два дня вокруг дома вырос высоченный зеленый забор.

— Ольга, а зачем эта крепость? — недовольно спросил Нарбутов.

— Я здесь хозяйка, — отрезала Ольга Аркадьевна, — ты не вмешивайся.

«Не вмешивайся» — это очень устраивало Михаила Константиновича. Выйдя в отставку, он совсем по-иному начал воспринимать мир. Не было главного в жизни — работы. Он просиживал целыми днями в саду и читал.

Однажды услышал разговор двух работниц на трамвайной остановке.

— Кто это вымахал такие стены? — Худощавая в веснушках женщина показала на дом Нарбутова.

— Какой-то отставной полковник жир будет откладывать, — ответила вторая.

— Не поверю, чтобы полковник! Спекулянт какой-нибудь. Черти бы их забрали, пообгораживали усадьбы и три шкуры дерут на базарах за лук…

Ольга Аркадьевна еще никогда не видела своего мужа таким возмущенным:

— Ольга! Я протестую, я категорически протестую! Чтоб я этого забора не видел! Ты бы слышала, что говорят люди обо мне, советском офицере!

Ольга Аркадьевна с огуречной маской на лице медленно подняла глаза:

— Михаил, это глупость. Люди завистливы. Мы этот дом купили за деньги, которые ты заработал своей кровью. Ты войну прошел, а не в тылах отсиживался…

— Именно поэтому я и не хочу слушать о себе ни единого плохого слова! Мне дорога моя солдатская честь. Чего доброго, ты тоже начнешь, как твоя Карповна, продавать на рынке клубнику, а на кладбище — цветы?

— Если твоей пенсии нам не будет хватать, то буду, — отрезала Ольга Аркадьевна.

— Я пойду работать…

— Учеником токаря? — съязвила жена.

— Пойду…

— Ты был и остался фантазером, Михаил, и это всегда нам выходило боком.

— Я тебя не понимаю, Ольга. У нас дружная семья, и ты никогда…

— Да, да, у нас дружная семья, и я никогда не возражала тебе. Даже тогда, когда ты отказался ехать в Германию… Другие поехали и за три года понавозили столько, что на всю жизнь им хватит, а мы жили на твое жалованье.

В зелени огуречной пасты Ольга Аркадьевна показалась мужу ведьмой.

— Ты всегда старался не видеть ничего плохого. Я тоже была такой, пока ты ходил в полковниках, а сейчас, сейчас я… боюсь этой жизни. — Слезы потекли по зеленому лицу. — Нам придется экономить на всем.

— А как другие живут?

— Я не хочу думать о других, я думаю сейчас о нас, о Наталке.

— Главное, чтобы она была здорова.

— Придет старость, а у нас никаких сбережений. Как будет жить Наталка? — Ольга Аркадьевна уже заламывала руки.

— У нее есть муж.

— М-у-уж?! Ха-ха-ха, — она зашлась нервным смехом. — Этот несчастный председатель колхоза, для которого свиноматка дороже жены?

— Ты несправедлива к Платону, — возразил Нарбутов. — Он — человек высокого долга и чести. На таких, как он, государство наше держится.

— А что, государство бы пропало, если б он жил с Наталкой здесь?.. Если б не ты, я ни за что не разрешила бы ей поехать тогда в Сосенку.

— Наталка не послушалась бы. Пойми, это любовь… благородный порыв… и…

— Всегда ты носишься со своим благородством. Думаешь, он там не завел себе кралечку? — Ольга Аркадьевна сосредоточенно вытирала лицо.

— Не знаю и не хочу об этом думать, — отрезал Нарбутов. — Ты, Ольга, очень изменилась.

— Не возражаю. Я, милый мой, просто начинаю мыслить реалистично — на двести рублей твоей пенсии… Минус взносы, — загибала пальчики, — содержание машины, расходы на дом, на газеты, телефон…

— Оставь ты эти разговоры! — оборвал ее Нарбутов.

Ольга Аркадьевна взяла со столика бутылочку с валерьянкой и демонстративно начала капать в стакан.

Наталка должна была выписаться из клиники осенью. Платону снова пришлось отпрашиваться, ведь стояла горячая пора: хлебосдача, сев и еще десятки неотложных дел.

— Поезжай, Платон, управятся без тебя. Да привози Наталку. Сколько тебе мучиться? Привет ей от меня, — наказывал Мостовой.

— Я хочу поехать машиной, может, в самом деле привезу, — сказал Платон.

— Ты растрясешь ее на своем газике. Возьми мою «Волгу», — предложил Александр Иванович.

— Спасибо.

Перед отъездом Платон держал совет с братом.

— Надо, Вася, навести в наших апартаментах порядок. Побелить, что ли?

— И пол покрасить, — добавил Васько. — Ты, Платон, езжай, а я тут все сделаю. Попрошу тетку Ганну, Мотрю Славчукову… Не волнуйся. Хорошо нам будет, если приедет Наталка! Правда?

— Правда.

В Винницу Платон добрался утром. Наталка уже стояла возле ворот больницы. Вскоре приехал и Нарбутов. Все вместе обошли профессоров, сестер и нянек — благодарили.

Дома их ждала с праздничным обедом счастливая Ольга Аркадьевна. К столу пригласили и шофера Никиту — коренастого паренька со стыдливой девичьей улыбкой.

Выпили за здоровье Наташи.

— А почему ж вы не пьете, Никита? — спросила Ольга Аркадьевна.

— В дорогу мы не пьем, — почему-то во множественном числе сказал о себе шофер.

— А ты разве сегодня собираешься ехать? — удивилась Наталка, с укором глядя на Платона.