На арене со львами - [36]

Морган выпил изрядную толику виски и съел отличный кусок горячей, спрыснутой уксусом свинины с жареными кукурузными лепешками и салатом из капусты, изрубленной на мельчайшие кусочки. Потом выпил еще виски, по-прежнему держась особняком. Стемнело, на деревьях развесили фонари, и слуги то тут, то там брызгали аэрозолью, отгоняя комаров. Зеб Вано восседал на нижней веранде, рассказывая благодарным слушателям всякие политические историйки, а Миллвуд  крейсировал между ним и стойкой. Грант и Хант Андерсон сидели на ступеньках и увлеченно разговаривали.

Морган прошел мимо них в дом; на веранде ему рассеянно кивнула Кэти Андерсон. Он отыскал телефон, назвал номер своей кредитной карточки и позвонил Энн в Вашингтон. Как он и ожидал, трубку сняла приходящая няня. Нет, она не знает, где миссис Морган (очень ей это нужно, подразумевал ее тон). Ладно, она передаст, что звонил мистер Морган, если ему так хочется. Морган вышел на веранду и некоторое время слушал Зеба Ванса. Люди приходили и уходили. Морган снова направился к бармену.

В свете фонаря возник какой-то человек: низко опустив голову, он торопливо шел к дому. Морган узнал Мэтта Гранта и схватил его за руку, иначе тот прошел бы мимо.

— Что за спешка? Еще немного, и вы сшибли бы вон то дерево.

— А, Рич… Я в город, надо кое-чем заняться. А вы как, не хотите поехать?

Морган вспомнил было податливую стенотипистку, но решил, что с девицей, которая кусает тебя за плечи, вполне довольно и одного раза.

— Хочу-то хочу,— сказал он,— но только не в город.

— Ну в таком случае до скорого.

И Грант торопливо зашагал к дому, к ожидающим машинам. Морган продолжал стоять на месте. Из темноты появилась Кэти Андерсон, и он подошел к ней.

— Чудесный вечер! — сказал он.— Где вы покупаете такую погоду?

— Выписываем оптом.— Она остановилась, засунув руки в низкие карманы легкого летнего платья. От этого ее плечи чуть-чуть ссутулились, точно она обняла себя, чтобы согреться.— Приятно ли вы проводите вечер, мистер Морган?

— Пожалуй, приятнее, чем Мэтт Грант. Он только что пронесся мимо, как футболист с мячом. Сказал, что в город торопится.

Она поглядела на Моргана холодно, спокойно, как будто читая его мысли, и ссутулилась еще сильнее. Ему вдруг показалось, что она видит его насквозь, словно маленького ребенка.

— Он провел вечер приятно, мистер Морган,— сказала она.— По-моему, очень даже приятно.

— Ну, я, собственно…

Попав в свою же глупую ловушку, Морган угрюмо умолк: только теперь он осознал, какое сильное впечатление она на него произвела. Его злило все — она с Мэттом Грантом где-то в темноте, обнаглевшая нянька, собственный дурацкий язык, который предательски навлек на него ее насмешливое презрение… Конечно, презрение, и конечно, насмешливое. Он рассердился, но еще не успел раскрыть рот, как их окликнули с крыльца и к ним вразвалку приблизился рослый человек.

— Объезд! — сказал Хант Андерсон, добродушно улыбаясь в свете фонаря.— По пути к бармену.

— Похоже, дорогу туда ты знаешь очень хорошо. А сенаторы еще там? — Кэти мотнула головой в сторону дома.

Андерсон мог бы ответить, что об этом нужно было бы спросить у нее, но либо не хотел замечать ее исчезновения, либо действительно его не заметил.

— Оффенбах как будто уже готов, но Зеб Ванс только-только разогрелся.

— В таком случае пойду исполнять долг хозяйки, — сказала Кэти. — А тебе не пора ли перейти на кока-колу?

— Только через собственный труп!

Андерсон схватил Моргана за локоть и потащил к стойке, словно тотчас же забыв про жену. Тащить Моргана силком к бутылке никакой надобности не было, особенно после недавнего унижения, а главное, потому, что Длинным Загорелым Ногам явно был нужен не он, а Мэтт Грант. Мэтт Грант! Даже через много лет злость еще не улеглась. И ведь этот деревенский пентюх ничего, кроме листового табака, не знал и знать не хотел!

— Мне уже давно надо бы поговорить со знатоком политики вроде вас,— сказал Андерсон.— Что вы посоветуете мне предпринять для выдвижения моей кандидатуры?

— Возьмите-ка под ручку свою красавицу жену, заберите все деньги, отправляйтесь куда-нибудь подальше и живите по-хорошему, а сюда не возвращайтесь. Даже думать забудьте.

Бармен ушел, но батареи бутылок остались на месте. Андерсон обошел стойку и откупорил одну.

— Я раньше и сам так думал. Никакого желания возиться со всем этим у меня не было,— он сделал неопределенный, но широкий жест, чуть было не смахнув остальные бутылки, и щедро наполнил бокал, который подставил Морган.— Сидел я в поганой юридической конторе в Нью-Йорке и думал про Калифорнию. А вы про Калифорнию думаете?

— По мере сил и возможностей стараюсь не думать.

— А потом я думал про Европу.

— Это уже больше похоже на дело.

Андерсон налил свой бокал почти до краев, добавил льда и заткнул бутылку. Его очки сползли на самый кончик носа, и он смешно щурился поверх них. Со временем Морган узнал, что Хант Андерсон всегда был готов встать в позу, иногда даже казалось, что он нарочно предается самоуничижению.

— Девочки для мужчины гибель. А европейские девочки кого хочешь доконают.

— Меня информировали,— сказал Морган, сосредоточиваясь на теме,— что они возвели это самое в ранг искусства.