Мюррей Букчин и знахари - [5]
Даже после исправлений измышлений нашего профессора есть ещё пара вещей, которые Радин действительно высказал и которые требуют поправок уже сами по себе. Он сказал, что «страх» перед шаманизмом «присутствует в обычном человеке». Эти слова следует понимать в контексте темы его главы «Экономические пути использования магии и религии». Букчин, как мы видели, подчеркнул роль, которую играют «ужас и кошмар» в первобытной религии.64 Это изображение «первобытных племён, всецело поглощённых и практически парализованных страхом», которое примеры Радина опровергают: «Каждый этнолог с мало-мальским опытом полевых исследований, конечно, знает, что таких обществ не существует».65
Другими словами, йокуты не то общество, каким его рисует наш профессор. Йокуты это плохой контрпример. Но источники, на которые опирается Радин, даже йокутов не описывают в мрачных красках. Важнее то, что общество йокутов является куда более особенным, чем думал Радин.
Он выбрал йокутов как типичное общество охотников-собирателей с одной особенностью: «фиксированной единицей обмена»,66 т. е. вампумом.67 Племенное общество с денежной экономикой – это весьма своеобразный пример. Ещё более очевидным признаком того, что это было не обычное общество собирателей, являлось наделение вождя властью. Или этот признак характерен скорее для одного типа обществ: оседлых. Йокуты жили в постоянных поселениях, хотя лето проводили во временных лагерях. Они заготавливали в большом количестве запасы на зиму. В некоторых (не во всех) обществах собирателей оседлость связывается с возникающей политической властью и сословностью.68
Каким бы ценным ни являлось рассуждение Радина по поводу таких сообществ, оно не подходит для неоседлых собирателей вроде бушменов, которые являются именно такими первобытными людьми, которыми интересуются примитивисты. Наличие вождя знаменует собой решительный разрыв с таким образом жизни. Эти «переменно формирующиеся вождества, промежуточные формы, которые, очевидно, происходят из эгалитарных обществ и предшествуют возникновению всех известных первобытных государств».69 Букчин, забывший выводы своего рассуждения, соглашается: «Например, вождество в простом племенном сообществе в потенциале было иерархией, обычно находившейся в стадии становления».70 А значит, руководящего класса нет даже в вождестве. Но если йокуты и не типичные охотники-собиратели, они типичные калифорнийские индейцы-собиратели. Антропологи отмечают «исключительный характер охотников-собирателей в Калифорнии» и понимают его причину: «Данные, представленные в таких книгах, как „Человек-охотник“ <которую Букчин обвинил в романтизации первобытности71>, подчёркивают то обстоятельство, что калифорнийские общества имеют более поразительное сходство с меланезийскими вождествами, чем с австралийскими или африканскими группами».72 И неважно, были или нет (были) первобытные общества зажиточными, – калифорнийские индейцы определённо были. По свидетельству охотника, обнаружившего их в 1827 году, они жили «в стране, где Создатель был щедр более чем когда-либо».73
Разумеется, вождество у йокутов самое что ни на есть скромное. Это положение передавалось по наследству, но если сообщество было недовольно вождём, его свергали и выбирали другого вождя из его семьи.74 «Уважаемые старейшины деревни осуществляли контроль за решениями вождя»;75 если он не следовал их совету, он рисковал положением. Полномочий у него, пусть и реальных, немного. Он решает, когда проводить различные церемонии (сам же их оплачивает).76 Он первый покидает летний лагерь, хотя остальные не обязательно тут же следуют за ним.77 Он рассматривает споры, с которыми к нему обращаются. Спорщики не обязаны обращаться к вождю, но в обращении есть преимущество: проигравший не подвергается мщению, что бывает в ином случае. Вождь является богатейшим человеком в деревне и не охотится.78 Часть дохода он перераспределяет среди беднейших жителей,79 но не в масштабах, бытующих в Полинезии. Суть его альянса с шаманами в его судебной власти. Люди знают, что если шаман, находящийся под покровительством, убьёт кого-нибудь, то вождь оградит его от мести или преследования. В свою очередь, шаман использует магию в интересах вождя.80 Возьмём крайний случай: если богатый человек отказывается участвовать в празднестве, тем самым отказываясь приносить вождю вознаграждение, шаман может наслать на человека болезнь. Шаман затягивает лечение, чтобы плата за него оказалась большей. Затем он делит гонорар с вождём81 – кто бы мог подумать, что делёж врачебного гонорара существует не только среди цивилизованных специалистов! Это был единственный специфичный пример, – не касающийся в целом шаманизма или даже йокутского шаманизма, – который Радин охарактеризовал как бандитизм.
