Мюнхен: кирхи, пиво, заговоры и безумные короли - [20]

В центре алтарной барочной композиции восседает монументальная фигура — скульптура святого Петра, на голове которого папская шапочка-тиара. Статуя святого Петра работы Эразмуса Грассера — единственный предмет, сохранившийся от раннеготического алтаря. Она стала предметом особого поклонения прихожан.

Святой Петр в католической традиции олицетворяет папскую власть. В Петерскирхе соблюдается традиция: когда умирает Папа римский, с головы скульптуры святого Петра снимают папскую шапочку и в знак траура в городе приспускают все флаги. Когда происходит инаугурация нового Папы, на голову святого Петра снова надевают шапочку, но уже с другим рисунком диадемы, символизирующим нового Папу.

Петерсхирхе знаменита своими колоколами. Самый старый колокол — Провизурглокке, также известный как «Колокол бедного грешника». Колокол появился на звоннице после большого пожара в 1327 году. В него звонили перед казнью преступников на Мариен-плац. Колокол находится за решеткой окна в старой северной башне. Чуть моложе его — колокол Звольферин, отлитый в 1387 году, самый маленький в звоннице. Формой он напоминает улей, благодаря чему издает характерный звук. В Звольферин звонили в 12 часов дня. Два других колокола относятся к эпохе барокко, остальные отлиты в 1950 году. Всего колоколов восемь.

Большой юбилейный колокол — самый большой в Мюнхене. Он был отлит в 1958 году по случаю празднования 800-летия города и передан церкви Фондом принца-регента Луитпольда. Каждое воскресенье и в праздничные дни в шесть часов вечера колокола звонят в знак поминовения умерших горожан. Полный колокольный звон раздается в особо торжественные даты и особые торжества прихода, а также перед Новым годом.

В Мюнхене существует легенда о Провизурглокке — «Колоколе бедного грешника».

Давным-давно жил в Мюнхене колокольных дел мастер, и была у него любимая дочь по имени Марта. Сватались к ней многие женихи, один завидней другого. Но сердце Марты было свободно, она была по-детски беззаботной, и звонкий смех девушки порой заглушал звук колоколов ее отца. Мать свою Марта не помнила: она умерла при родах. Друзья и подруги окружали ее, любящий отец носил на руках и был готов исполнить любое ее желание. Счастливое детство перешло в цветущую юность. Наивная Марта с детства знала одну только любовь, ни разу не столкнувшись с жестокостью и коварством грешного мира.

Отец, для которого Марта и в 1 7 лет оставалась ребенком, не сразу заметил, что смеется она уже не так часто, как прежде. Она стала уходить одна, и даже подруги не знали, где она. Но отец доверял дочери, хотя и тревожился за нее. Он пытался расспрашивать, но Марта так умела растопить его сердце, что родительская тревога таяла от нескольких ласковых слов. Да и работа поглощала его целиком: из поколения в поколение все мужчины в его семье были колокольных дел мастерами, и звуки колокола он любил почти так же, как собственную дочь.

И вот однажды, когда мастер почти закончил отливать колокол по случаю дня рождения города, Марта исчезла. Весь Мюнхен выходил ее искать, убитый горем отец пообещал самую щедрую награду за любые сведения о ней. Но никто не мог ему помочь. Как и сам мастер, многие друзья и подруги заметили перемену в Марте, что в последние дни она была молчаливей и задумчивей обычного — и только. Все ее любили, и никто не мог даже предположить, что кто-то мог причинить вред красивой и доброй девушке. Наконец городская управа тоже объявила награду тому, кто найдет ее живой или мертвой или укажет на обстоятельства ее исчезновения.

Вскоре после этого какой-то мальчишка подбежал к мастеру на улице, сунул ему в руки сложенный кусок бумаги и тут же исчез в подворотне. Мастер развернул бумагу — это было письмо от дочери. «Прости меня, папа! — говорилось в нем. — Я полюбила мужчину всем своим сердцем и хочу быть вместе с ним, где бы он ни был. Ты никогда не согласишься на этот брак, ведь мой любимый — бродячий музыкант, к тому же цыган. Но для меня нет никого лучше, чем он. Я буду петь, а он — играть. Вспоминай почаще свою грешную дочь, закажи в знак моего прощения молебен, а я буду вечно помнить и молить Бога за тебя».

Мастер сразу понял, что в записке нет ни слова правды. Его дочь знала, что он простил бы ей любой брак, лишь бы она была счастлива. Она никогда не выражалась так, как была составлена записка. А молебен должен был не служить знаком прощения, а дать повод к сплетням: дочь мастера не исчезла, а просто сбежала с мужчиной. В сердце его родилось отчаяние. Он забросил отливку колокола, скитался по окрестностям и все искал свою дочь, живую или мертвую, уже не надеясь найти ее живой.

Однажды он шел через лес в вечерних сумерках и вдруг услышал чей-то слабый стон.

Надежда снова вспыхнула в отцовском сердце, и он бросился на звук. Но к его огромному разочарованию, он наткнулся на дряхлую старуху в лохмотьях, беспомощно лежащую на земле.

— Я сломала ногу, добрый человек, — простонала она. — Помоги мне добраться домой! Я не в силах даже подняться.

Мастер, хоть и был весь в своем горе, не мог отказать в просьбе — без помощи женщина просто погибла бы. Может, и его дочь сейчас тоже нуждается в помощи… Он подхватил старуху на руки.