Мысли объ устройствѣ будущей Россiйской вооруженной силы - [157]
"При зараженiи вышеуказанными бациллами, картина болѣзни настолько неопредѣленна и совершенно не изучена, что это именно и заставило остановить на ней свое вниманiе Маслаковича, такъ какъ все вниманiе врачей будетъ направлено на излѣченiе инфлюэнцы и новый родъ болѣзни будетъ вовсе не принятъ во вниманiе или, въ лучшемъ случаѣ, принятъ за разновидность инфлюэнцы, и болѣзнь эта приметъ эпидемическiй характеръ. Лѣченiе эе названной болѣзни будетъ почти невозможно, такъ какъ микробъ ея въ медицинѣ будетъ еще не извѣстенъ".
"Такимъ образомъ, небольшое, сравнительно, количество бактерiологическихъ бомбъ въ будущей войнѣ можетъ за много дней до начала сраженiй вывести изъ строя цѣлыя армiи".
"Изготовленiе бактерiологическихъ бомбъ производится Маслаковичемъ въ Ветеринарномъ Зоотехническомъ Институтѣ, Черниговская ул., 5, гдѣ "полупочтненный" прозекторъ производитъ свои опыты не только на животныхъ, но и на людяхъ, поставляемыхъ ему изъ петроградскихъ тюремъ. Онъ первый и единственный выхлопоталъ себѣ право производить опыты надъ живыми людьми и стяжалъ себѣ въ Петербургѣ широкую и зловещую славу. Человѣческiе экземпляры доставляются ему услужливой чекой, главнымъ образомъ, изъ политическихъ заключеныхъ".
"Въ заключенiе необходимо еще отмѣтить работу Маслоковича по изготовленiю легочно-чумныхъ ампулъ, каковую онъ ведетъ уже въ теченiе двухъ лѣтъ. Заказы ему дѣлаются секретнымъ отдѣломъ Коминтерна. Цѣль и назанченiе этихъ ампулъ неизвѣстны".
Мы нарочно привели текстъ письма безъ всякихъ сокращенiй. Изъ этого письма видно, что въ очагѣ мiровой злобы и человѣконенавистничества, именуемомъ Коминтерномъ, готовятся еще невиданные прiемы нападенiя на человѣчество. Подчеркиваемъ слова "на человѣчество", ибо "бактерiологическое оружiе" несравненно труднѣе примѣнимо противъ армiй, нежели противъ мирныхъ жителей. Что это такъ, то объ этомъ свидѣтельствуетъ и упомянутый уже въ письмѣ фактъ, что наполнеiе артиллерiйскихъ снарядовъ бактерiями не имѣетъ смысла, ибо съ выстрѣломъ бактерiи погибаютъ; между тѣмъ, и въ будущую войну подавляющая часть потерь армiи будетъ наноситься по прежнему артиллерiйскими орудiями.
"Бактерiологическая бомба" задумана Коминтерномъ для нападенiя противъ мирнаго населенiя городовъ, для внесенiя террора, при посредствѣ котораго они управляютъ несчастной Россiей и посредствомъ котораго хотятъ управлять всѣмъ мiромъ".
"Бактерiологическое нападенiе" на войска можетъ быть произведено только посредствомъ зараженiя тѣхъ участковъ мѣстности, по которымъ они должны пройти (напримѣръ — зараженiе колодцевъ). Но и въ этомъ случаѣ острiе бактерiологическаго пораженiя направлено противъ мирнаго населенiя значительно въ большей степени, чѣмъ противъ непрiятельскихъ войскъ. Въ самомъ дѣлѣ, для того, чтобы эта зараза была дѣйствительна, нужно ее скрыть, дабы непрiятельскiя войска не приняли соотвѣтствующихъ противозаразныхъ мѣръ, а слѣдовательно мѣстное населенiе, оставленное въ невѣдѣнiи, первое же и станетъ жертвой заразы… и весьма вѣроятно этимъ бактерiологическое пораженiе и ограничится.
Вотъ эта, если можно такъ выразиться, "ненужная жестокость" составляетъ спецiальную особенность "бактерiологическаго" оружiя. Въ этомъ и весь ужасъ, которымъ грозитъ его примѣненiе и это-же его свойство должно заставить человѣчество вспомнить тѣ старые пути, по которымъ шла Женевская Конвенцiя, разграничивгая во время войны "комбатантовъ" (войска) отъ "не-комбатантовъ" — мирное населенiе. Такой путь несравненно болѣе реаленъ, нежели громкiя слова и мечты о прекращенiи войны навеки. Онъ болѣе реаленъ потому, что онъ не исходитъ изъ химеры какого-то сразу перерожденнаго человѣчества, а беретъ своимъ исходнымъ пунктомъ отрицанiе излишней, ненужной, жестокости.
По пути "абсолютной" жестокости пойдутъ только тѣ правительства, власть которыхъ основана на принципѣ террора. Тѣ-же правительства, существованiе которыхъ основывается на добровольномъ народномъ признанiи, по такому пути не пойдутъ. Этотъ путь для нихъ органически непрiемлемъ. А такъ какъ всѣ культурныя государства должны быть отнесены ко второй категорiи, то и реальныя возможности ограниченiя "жестокости" войны не такъ невозможны, какъ кажется.
Въ разсматриваемомъ нами случаѣ оно возможно путемъ международнаго постановленiя, запрещающаго секретъ въ какихъ бы то ни было бактерiологическихъ работахъ. Пусть въ этой области будетъ устроенъ международный контроль, осуществленный Лигой Нацiй. Обязательная гласность бактерiологическихъ работъ значительно уменьшитъ послѣдствiя такого случая, когда одно изъ государствъ попробуетъ примѣнить бактерiологическое оружiе. Принятiе соотвѣтственныхъ санитарныхъ мѣръ и способовъ излеченiя будетъ значительно ускорено. Въ такихъ условiяхъ каждое правительство очень и очень задумается примѣнить бактерiологическое оружiе, ибо достигнутые результаты не окупятся тѣмъ возмущенiемъ общественнаго мнѣнiя, которое оно вызоветъ; это правительство невольно вспомнитъ потопленiе "Лузитанiи", вызвавшее выступленiе противъ нѣмцевъ Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ.
История Первой мировой войны в отечественной и зарубежной литературе в основном представлена работами, анализирующими преимущественно военно-политическую, стратегическую, оперативно-тактическую и социально-экономическую составляющие. Социологическая и социально-психологическая сторона проблемы, связанная с изучением войны как социального явления, оставалась, как правило, вне поля зрения исследователей. А между тем сущность причин, по которым Россия по окончании Первой мировой войны не оказалась ни в лагере победителей, ни в стане побежденных, лежит именно в области анализа ее «живой силы» — психического состояния и социального самочувствия военнослужащих на фронте и гражданского населения в тылу.Этот пробел во многом восполняется фундаментальной работой, принадлежащей перу русского военного теоретика Николая Николаевича Головина (1875-1944).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Докладъ, прочитанный 1-го марта 1934 года.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.