Мысли о фашизме - [6]

* * *

За время участия Италии в войне, забастовок, собственно говоря, не было, потому что забастовщикам грозили суровые репрессии по нормам военного времени. В 1919 году забастовочное движение начало поднимать голову. Годы 1920 и 1921 оказались годами какого-то забастовочного психоза, охватившего огромные массы рабочих всех категорий. В 1921 году в одной из больших римских мастерских разыгрался следующий эпизод, характеризующий положение: собиравшиеся забастовать рабочие, сплошь "сознательные", выписали из Милана специалиста "организатора". Тот, явившись к своим клиентам, заявил, что, начиная забастовку, необходимо выставить какие-нибудь требования. Например, повышение заработной платы. - Третьего дня только получили здоровую прибавку! Неудобно! - Ну, так будем требовать строгого соблюдения санитарных правил в мастерских! - Требовали! Владелец все сделал, чего мы желали , и даже больше! - Потребуем вежливого обращения с рабочими! - Требовали! Обращаются вежливо! - Удалить придирающихся к рабочим мастеров! - Недавно, бастуя требовали! Всех выгнали! - Гм.. гм... Ну, так придумайте же, черт возьми, какой-нибудь предлог для новой забастовки! - А зачем мы тебя из Милана-то выписали, как не ради этого?! Ты специалист, ты и придумывай предлог для забастовки! Для того-то мы тебя и выписали! А сами мы уже столько раз бастовали, что все возможные предлоги использовали, ничего больше придумать не в состоянии! Особенно усердствовали по части забастовок транспортники, а среди них, понятно, "сознательные" железнодорожники и трамвайщики и нигде, именно, как именно тут чувствовалось, что для организации забастовок изобретаются предлоги, причина-то одна: стремление побольше ударить весь существующий строй, желание нанести ему ряд разрушительных, может быть, смертельных ударов. В Риме, например, в столице государства, в этом главном собирателе и распределителе творческой энергии страны, в городе, служащем центром, если так можно выразиться, "мысли тельного аппарата государственности", где малейшее нарушение ритма жизни влечет отрицательные последствия для жизни всей страны, - там организовывались и проводились забастовки по таким поводам: однажды пьяная мегера, исполнявшая роль билетерши в трамвае, разбила контрольными щипцами голову пожилого пассажира, который "осмелился" настаивать на том, что мегера не дала ему сдачи с пяти лир. Умирающего пассажира отвезли в клинику, а убийцу арестовали. Через час трамвайщики остановили движение по всем трамвайным линиям, требуя немедленного освобождения "невинной жертвы кровожадной буржуазии" и к ним присоединились и железнодорожники. В другой раз железнодорожники пытались провести всеобщую забастовку из-за того, что полиция, изловив на месте ночных громил, взломавших замки товарного вагона и выгребавших оттуда ценный груз, "осмелились" отправить воров в тюрьму. Оказалось, что громилы не просто громилы, а видные члены социалистической организации железнодорожные служащий. Как же осмеливается власть трогать таких доблестных представителей сознательного пролетариата?! И делается попытка парализовать всю экономическую жизнь огромной страны с десятками миллионов человек населения... Был период, - почти накануне прихода фашистов к власти, когда железнодорожники, останавливая поезда, не позволяли правительству делать операции передвижения отдельных отрядов войск, особенно же отрядов карабинеров, то есть, жандармов, - ибо "войсковые части и карабинеры употребляются для борьбы с революционным пролетариатом". Бывали случаи, когда машинисты отказывались вести готовый поезд, не желая везти осмелившихся сесть в один из вагонов офицеров или священников, - ибо это "враги пролетариата". В памяти моей осталась одна нашумевшая в дни карикатура. Она удалила больно по нервам многих... На страницах юмористического журнала были изображены две фигуры, стоящие на перроне железнодорожной станции: тучный, грузный обер-кондуктор с лицом заведомого плута, и маленького роста офицер в генеральском мундире, с лицом короля Виктора Эммануила Третьего. Король робко и почтительно осведомляется у обер-кондуктора, может ли он, король, воспользоваться готовящимся к отправлению поездом. Оберкондуктор решительно отвечает: - Король? Ну, так это надо еще обсудить на нашем собрании.. Эта карикатура, может быть, даже без ведома ее автора художника, характеризовала существовавшее тогда во всей Италии положение: если номинально еще и существовала общегосударственная власть со всеми своими органами, то фактически страной правила уже не она, а какая-то анонимная власть из ставленников "сознательных" железнодорожников и трамвайщиков... Поистине безумные забастовки шли в сельско-хозяйственной промышленности: руководимые социалистами организации крестьян систематически разоряли не только крупных и средних помещиков, делая невозможным ведение хозяйства, но даже и своего же брата, крестьянина, повинного только в том, что он пользуется частично наемным трудом. При таких забастовках погибала жатва, погибал рабочий скот, разрушались сложные, десятилетиями налаживающиеся хозяйственные организмы, и стране в ее целом, всей нации - наносились колоссальные убытки. Страна систематически разорялась. И это ее систематическое разорение делалось руками социалистов, проводивших забастовки по определенной программе. Отмечу, между прочим, что по этой части особое усердие проявлял отчаянный выжига, депутат Джакомо Маттеотти, наживший на забастовочном движении миллионы. Тот самым Маттеотти, которого несколькими годами позже, в 1924 году убили фашистские террористы. Тот самый Маттеотти, в честь которого недавно воздвигли пышный монумент в Брюсселя бельгийские социалисты...