Мысли к истолкованию природы - [17]

"О вкусах не спорят"; если подразумевается, что никогда не стоит спорить с человеком о том, каков его вкус, то это глупость; если же под этим подразумевается, что среди вкусов нет ни хорошего, ни дурного, то это ложь. Философ должен будет подвергнуть строгому исследованию все эти аксиомы ходячей мудрости.

LVIII. Вопросы. Есть только один способ быть однородным. Есть бесчисленное количество возможных способов быть разнородным. Поэтому мне представляется невозможным, чтобы все существа природы были созданы из совершенно однородной материи; это так же немыслимо, как представить себе, что они все одного и того же цвета. Я считаю даже, что нет ясного усмотрения того, что разнообразие явлений не может быть результатом чего-нибудь разнородного. Итак, я буду называть элементами различные разнородные вещества, необходимые для того, чтобы произвести все явления природы; природой же я буду называть общий наличный результат или общие последовательные результаты сочетания элементов. Элементы должны обладать существенными различиями; без этого все могло бы возникнуть из однородности, поскольку все могло бы вернуться к ней. Существует, существовало или будет существовать естественное или искусственное сочетание, в котором элемент есть, был или будет доведен до крайней степени деления. В этом состоянии предельного деления молекула элемента оказывается неделимой в смысле абсолютной неделимости, так как дальнейшее деление этой молекулы выходит за пределы законов природы и возможностей искусства и может быть только мысленным. Поскольку возможное в природе или достигнутое искусственным путем крайнее состояние деления в существенно разнородных видах материи, по всей вероятности, не всюду одинаково, то из этого следует, что имеются молекулы, существенно различные по своей массе и все же сами по себе абсолютно неделимые. Сколько существует веществ абсолютно разнородных, или элементарных? Мы этого не знаем. Мы не знаем также, каковы существенные отличия веществ, рассматриваемых нами как абсолютно разнородные, или элементарные, вещества. До какого предела доходит деление элементарного вещества в искусственных образованиях или в творениях природы? Мы этого не знаем, и так далее, и так далее, и так далее Искусственную комбинацию я присоединил к комбинации естественной, ведь среди бесконечного множества факторов, которых мы не знаем и никогда не узнаем, имеется один, до сих пор для нас скрытый, а именно: не доводит ли, не довела ли или не доведет ли какая-нибудь искусственная операция деления элементарной материи дальше, чем оно производилось, производится или будет производиться в комбинациях природы, предоставленной самой себе? На первом из последующих вопросов выяснится, почему я в некоторые свои положения ввел понятие прошлого, настоящего и будущего и зачем я включил идею последовательности в данное мною определение природы.

1. Если явления не связаны друг с другом, то философии не существует. Все явления оказались бы связанными, если бы даже состояние каждого из них не было неизменным. Но если вещи подвержены постоянным переменам, если природа еще находится в состоянии становления, несмотря на цепь, связывающую явления, значит, не существует никакой философии. Вся наша естественная наука становится такой же преходящей, как и слова. То, что мы принимаем за историю природы, есть лишь очень неполная история одного мгновения. Итак, я спрашиваю, всегда ли были и всегда ли будут металлы такими, каковы они сейчас; растения были ли и будут ли всегда такими, каковы они теперь; были ли и всегда ли будут животные такими, каковы они в настоящее время, и так далее? После глубокого размышления над некоторыми явлениями возникает сомнение, простительное для вас, скептики; оно заключается не в вопросе о том, был ли мир создан, но в вопросе о том, таков ли он, каким он был и каким он будет.

2. В животном и растительном царстве индивидуум, так сказать, начинается, растет, живет, ослабевает и исчезает;

разве не то же происходит с целыми видами? Если бы вера не учила нас, что животные вышли из рук творца такими, какими мы их видим, если бы позволительно было малейшее сомнение в вопросе об их начале и конце, то разве предоставленный своим догадкам философ мог бы предположить, что животность (animalite) обладала от века своими особыми элементами, рассеянными в массе материи и смешанными с ней, что этим элементам случилось соединиться, раз это было возможно; что зародыш, сформировавшийся из этих элементов, прошел бесконечное число ступеней организации и этапов развития; что у него последовательно были движения, ощущения, понятия, мысли, размышления, сознание, чувства, страсти, знаки, жесты, звуки, членораздельные звуки, язык, законы, науки и искусства; что между этими стадиями протекли миллионы лет, что возможны другие пути развития и другие стадии роста, нам неизвестные; что было или предстоит статичное состояние, что он вышел или выйдет из этого состояния вследствие постоянного упадка и его способности покинут его, как они некогда в него внедрились, что он совсем исчезнет из природы или, вернее, что он будет продолжать свое существование, но в совершенно другой форме и с совсем другими способностями, чем наблюдаемые в нем в данной длительности? Религия оберегает нас от многих заблуждений, от многих трудов. Если бы она не пролила свет на происхождение мира и на общую систему вселенной, сколько различных гипотез нам пришлось бы выдвинуть, чтобы отгадать тайну природы? Поскольку эти гипотезы все одинаково ложны, они казались бы нам почти одинаково правдоподобными. Вопрос, почему нечто существует, — самый затруднительный вопрос из всех предлагаемых философией; на него отвечает только откровение. -