Мыколка - [7]

— Фекла, молодец, своего не упустила, теперь с серебра ест, а эти две клуши поперек себя шире, все женихов ждут, да женишки то все пустые, надо бы помыслить сурьезно насчет Николки. Такой в примаках недолго будет ходить. Быстро дом свой наладит.

Мыслей этих он не оставил, и вечером побеседовал на эту тему с женой.

Та начала кричать, что зачем им нужна голытьба, да еще вдобавок и дурак, но Пров спокойно выложил свои доводы. Супружница, в конце концов, согласилась с ним и пообещала поговорить с дочерьми, что бы те обратили внимание на скромного и работящего батрака. Разговор этот произошел довольно быстро, и девки, даже обрадовались такому предложению, они и сами давно приметили пригожесть нового батрака, но боялись тятеньку. А сейчас кинулись ловить свою удачу.

И обе стали преследовать батрака, то Лукерья, как бы невзначай, пройдет мимо и подарит улыбку. То Парашка прижмет в овине, когда никто не видит крупной грудью, да так, что перехватит дыхание.

Другие батраки быстро заметили эти действия и не оставили их без внимания. периодически кто-нибудь из них проходился по этому поводу. Конечно, в их словах было больше зависти к удачливому парню, который еще пару месяцев назад ходил по деревне весь в грязи с глупой ухмылкой на лице, сопровождаемый ребятней, которые хором пели свои дразнилки. Между собой они часто проходились по этому поводу, а старый Никанор, одинокий бобыль, который всю жизнь проходил в батраках, и община даже не выделяла ему землицы, высказал предположение:

— Так робя, дело тут мудреное, вот как бы в один день прекрасный, энтот вьюнош снова бы дураком не стал. Вот что тогда наш Пров делать будет с таким зятьком?

— Ну, ты скажешь, Никанор, — возразил другой батрак, — где это видано, чтобы вновь дураком стать.

— Хе-хе, — дробно рассмеялся Никанор, тряся жидкой бороденкой, — а где ты видал, чтобы из юродивого обычный человек получился.

И все три мужика, ведущие глубокомысленный разговор за вечерним столом задумчиво глядели друг на друга.

Надо сказать, что Прова Кузьмича, такие мысли тоже посещали, но когда он начинал разговаривать с Николкой, эти тревоги уходили. Парень понимал его с полуслова и в точности выполнял все распоряжения.

Кроме всего прочего, преобразившийся парень пришелся по душе отцу Василию, которой вначале на полном серьезе пытался понять, не вселился ли в него нечистый, как кричала ему Акулина, когда в первый раз увидала поумневшего дурака. Теперь каждое воскресенье Николка ходил в церковь, не только стоять заутреню и обедню, но и изучать грамоту по священному писанию, и, поп не мог нахвалиться своим очень сообразительным учеником. Но главное, у Николки оказался сильный голос, тенор, и поп, сам хороший певец, взял Николку в певчие и тот вместе с несколькими мальчишками, пел в церкви по время богослужения.

Когда это случилось в первый раз Глафира, шла домой после службы, гордо оглядывая соседей, а из ее единственного глаза текли слезы.

Уже пришел октябрь, у Прова Кузьмича, все было хорошо, рожь была убрана, овес тоже. Амбары были полны и сено в стогах было вывезено с полей. Он рассчитал всех батраков и теперь у него остался только один Николка, который теперь успевал делать всю нехитрую работу. Кузьма и Фрол собирались со снегом идти на отхожий промысел

И в это время старшая дочка Прова решила навестить родителей. Она это делала не очень часто, но и до нее дошли слухи о преображении Мыколы в работящего батрака, и женское любопытство погнало ее в дорогу.

Когда на дороге появилась барская бричка, запряженная двумя конями, в деревне начался переполох. Сам Пров Кузьмич, вылетел из дома встревоженный, готовясь принять, так неожиданно приехавшего барина. Но из брички важно ступая, вышла сияющая красотой Фекла, разодетая по-господски, могучий кучер нес за ней несколько узлов с подарками.

— _Фууу, — облегченно выдохнул Пров, — Фекла Прововна, ох и напужала ты меня своим приездом, у меня дыхание аж перехватило, все думал, чего вдруг Илья Игнатьевич вздумал приехать, — и полез обниматься.

Фекла капризно изогнула губы.

— Тятя, ну чего лезешь, не видишь, какой у меня туалет?

— Чего, чего, какой еще тулет? — удивился староста.

— Ох, и недалекий вы народ, — вздохнула Фекла, — ничего не знаете. Все только про рожь, да Тимофееву траву разговоры ведете. Не знаете, что в Европах делается.

Староста стоял с раскрытым ртом, и восхищался дочкой. Видать хорошо она с Вершининым живет, раз такую фифу из себя строит.

На всякий случай он еще раз поклонился и сказал

— Простите Фекла Прововна, темнота мы дурная, не знаем, о чем вы говорите. В Европах не бывали.

— Фекла засмеялась, — ой ладно, батя, хватит дурака из себя строить, не дашь даже повыделываться.

Пров Кузьмич ядовито улыбнулся и тихо сказал:

— не стыдно перед родным отцом выделываться, хочешь, пройдись по селу, так перед подружками бывшими может сколько хочешь монистами трясти.

Но тут в разговор ворвались Лукерья и Парашка, а за ними уже спешила Марфа.

— Сразу раздались визги, восторги, из рук кучера были вырваны узлы и немедленно развязаны. Для своей родни Фекла подарков не пожалела. И сейчас женская половина дома примеряла платки и сарафаны, купленные на последней ярмарке в ближайшем городке.