Мятежный корабль - [25]

Мы поставили парус и, пользуясь свежим восточным ветром, поплыли вдоль западного берега острова Тофуа.

Едва оправившиеся от потрясения, все мои спутники начали умолять меня доставить их на родину. Я сказал им, что мы не можем рассчитывать на помощь, пока не достигнем острова Тимора, отстоявшего от нас свыше чем на 1200 миль, разве только нам посчастливится встретить какое-либо судно у берегов Новой Голландии.

После того как я проверил количество имевшейся у нас провизии, наш ежедневный паек с общего согласия был установлен в одну унцию сухарей и в одну двенадцатую галлона воды. Тем временем мы вышли в открытое море.

Воскресенье 3. На рассвете ветер усилился, и солнце взошло красное, как бы охваченное пожаром — верный признак приближающегося шквала. К восьми часам разразилась буря; валы вставали один выше другого; волны перекатывались через борта шлюпки, и в течение всего дня нам приходилось вычерпывать воду.

Я пересмотрел все находившиеся в шлюпке вещи и установил, что является излишним. Я распорядился, чтобы каждый из моих людей сохранил по два комплекта белья и одежды; все остальное было выброшено в море вместе с ненужными снастями и парусами, благодаря чему шлюпка стала значительно легче.

К обеду я дал каждому по полной чайной ложке рому, так как все мы промокли и дрожали от холода, и по четверти плода хлебного дерева. Необходимо было тщательно соблюдать установленные нами нормы питания; я твердо решил растянуть наш запас провизии на восемь недель, хотя бы для этого ежедневную порцию пришлось уменьшить до предела.

Понедельник 4. В понедельник 4 мая погода была отвратительная; дул сильный ветер, сначала с северо-востока, а затем с востока-юго-востока; море бушевало еще более яростно, чем накануне. Непрерывное вычерпывание воды утомило нас до крайности. Так как мы не могли бороться с противным ветром, то нам пришлось повернуть на запад-северо-запад и отдаться на его волю; в таком положении наша шлюпка держалась превосходно, и я совершенно перестал беспокоиться за то, что ее может перевернуть. Сильнее всего мы страдали от невозможности просушить насквозь мокрую одежду; ночи стояли холодные, и к утру мы так коченели, что с трудом могли шевелиться. Тогда я каждому давал по чайной ложке рому.

Мы продолжали плыть на запад-северо-запад, ибо я решил уйти возможно дальше на север — не только потому, что надеялся там найти более сносную погоду, но и с той целью, чтобы оказаться в виду островов Фиджи, находившихся, как мне часто приходилось слышать от жителей Анамуки, именно в этом направлении. Около самого полудня мы обнаружили небольшой плоский, едва возвышавшийся над водой остров, оставшийся к запад-юго-западу от нас в расстоянии 4–5 миль.

Вскоре затем мы увидели еще несколько островов; до ближайших из них было около 4 миль.

Вторник 5. Ночь была прекрасная, и наутро все чувствовали себя значительно лучше. На завтрак каждому досталось лишь по нескольку кусочков мяса, найденного нами в шлюпке.

После завтрака мы распаковали ящик с сухарями; к несчастью, значительная часть их оказалась испорченной; тем не менее мы решили их использовать.

К обеду каждый получил по небольшому количеству заплесневевших сухарей и по одной двенадцатой галлона воды.

Среда 6. На рассвете я увидел еще несколько островов. В этот день завтрак и обед состояли из одной двенадцатой галлона кокосового молока и из двух унций солонины на человека. Эта порция показалась нам весьма удовлетворительной, но мы сильно страдали от жажды. Я не решался пристать к берегу, так как у нас не было огнестрельного оружия, и теперь мы оказались бы еще менее способны к защите, чем на Тофуа.

Брызги волн, все время попадавшие в шлюпку и мочившие все, что в ней находилось, сильно затрудняли ведение журнала; но по мере того, как мы приближались к земле, море становилось все более спокойным, и я смог набросить карту этих островов, по которой можно составить общее представление об их величине и положении.

Мы испытали великую радость, поймав на крючок рыбу; но наша надежда оказалась обманутой, так как, вытаскивая рыбу из воды, мы ее упустили.

Я решил, что эту ночь мы будем двигаться на северо-запад. К ужину каждый получил по одной унции позеленевших от плесени сухарей и по одной двенадцатой галлона воды.

Можно легко себе представить, что спать всем в шлюпке было довольно затруднительно. Единственное средство для устранения этого неудобства состояло в том, чтобы половина экипажа бодрствовала, в то время как другая лежала на дне шлюпки или на банках[9]. Все наши члены сводило судорогами, а вытянуться при нашей тесноте не представлялось возможным. Ночи стояли холодные, одежда наша постоянно бывала мокрой, и после нескольких часов сна мы настолько коченели, что едва двигались.

Четверг 7. На рассвете мы опять заметили землю, тянувшуюся с запада-юго-запада к западу-северо-западу от нас. Видны были очень высокие скалы и долины, чередовавшиеся с холмами, которые местами поросли лесом Когда мы несколько приблизились к острову, нас неожиданно подхватило сильное течение; через несколько минут мы очутились в столь опасной близости от берега, что пришлось взяться за весла. В этот момент мы заметили несколько больших парусных пирог, казалось, преследовавших нас. Убежденные в том, что намерения сидевших в них туземцев были именно таковы, мы плыли полные беспокойства, так как сознавали нашу слабость и неспособность к защите.