Мятежный корабль - [22]

Все время, пока шла посадка в шлюпку, матросы толпились у борта, с некоторым сомнением следя за происходящим. Они смутно понимали, что делают большую неосторожность, отпуская на волю своего командира и его приближенных.

— Будь я проклят, если Блай не выйдет сухим из воды и не доберется до Англии, — вскричал один из них. А другой, видя старшего плотника, тащившего ящик с инструментами, заметил:

— Бьюсь о заклад, что не пройдет и месяца, как он построит себе новое судно.

Но с каждым следующим пассажиром баркас все глубже оседал в воду. Было бы настоящим чудом, если бы ему удалось избежать гибели при первой буре. Джон Адамс с философским спокойствием повторял это своим товарищам. Тем временем Флетчер Кристиен, скрестив руки на груди, мрачно расхаживал взад и вперед по палубе.

Моряки, которым предстояло разделить участь Блая, попросили дать им несколько ружей, но получили решительный отказ. Лишь по настоянию Кристиена матросы сбросили им четыре палаша.

Теперь все вольные и невольные спутники командира находились в баркасе. На «Баунти» остался только Блай. Каптенармус официально доложил об этом новому начальнику. Тогда Кристиен подошел к мачте, перерезал веревку, связывавшую пленника, и обратился к своему бывшему командиру со следующими словами:

— Лейтенант Блай, ваши офицеры и экипаж находятся в шлюпке. Вы должны последовать за ними. При малейшей попытке к сопротивлению вас немедленно убьют.

Блай ответил ворчливо:

— Так-то вы платите мне за мои благодеяния.

Кристиен повторил:

— Ваши друзья ждут вас в шлюпке. Вам ничего не остается, как присоединиться к ним. Предлагаю вам исполнить мое требование под страхом смерти.

И вот связанному, полуголому, изрядно помятому лейтенанту Блаю пришлось покинуть корабль, на котором он еще так недавно пользовался бесконтрольной властью. Не выпуская веревки, которой были связаны руки бывшего командира, матросы подвели его к борту и скорее швырнули, чем спустили в шлюпку. Кристиен в последний момент велел сбросить в нее ящик солонины, немного белья и несколько матросских курток. Затем по его приказу баркас привязали к корме корабля канатом длиной примерно в пятьдесят метров.

Ветер слегка посвежел. На «Баунти» поставили все паруса, и корабль двинулся по покрывшемуся мелкой рябью океану. Шлюпка следовала на буксире.

Матросы столпились на корме, шумно обмениваясь замечаниями по поводу всего происходившего. Некоторые со смехом желали Блаю счастливого пути. Флетчер Кристиен с Джоном Адамсом и оставшимися на «Баунти» мичманами удалился на нос. Кристиен закрыл глаза руками. Его охватил припадок душевной слабости и растерянности. Молодые мичманы тихо всхлипывали. Только Адамс нисколько не был взволнован и невозмутимо глядел на покрывшееся белыми барашками море. Он добился своей цели. Он знал, что отныне он будет жить и умрет свободным.

Стало уже совсем светло. Всходило солнце. Небо окрасилось в золотые, розовые и алые тона. Находившиеся в баркасе девятнадцать человек хранили угрюмое молчание. Адамс обратился к Кристиену:

— Надо кончать, — сказал он.

Одним взмахом топора канат был перерублен. Последняя связь между мятежным кораблем и шлюпкой с изгнанниками оборвалась. Ветер заметно крепчал, и «Баунти» пошел быстрее. С его кормы до ушей спутников Блая донесся последний крик:

— Таити! Да здравствует Таити! Ура!

Шлюпка, длиной в семь метров и шириной около двух, с девятнадцатью людьми в ней, покачивалась на волнах.

Тут Блай снова вступил в обязанности командира. Твердым и, казалось, совершенно спокойным голосом он приказал своим людям взяться за весла.

«Баунти» уходил все дальше и дальше. Вскоре на горизонте видны были только его паруса. Потом и они исчезли. Шлюпка осталась одна среди враждебного океана.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ДНЕВНИК ЛЕЙТЕНАНТА БЛАЯ

1789 г. Апрель. Вторник 28. Я решил прежде всего направиться к Тофуа, чтобы сделать запас пресной воды и плодов хлебного дерева, а затем пуститься в путь к острову Тонгатабу; там я надеялся убедить короля Пулаху снабдить меня материалами, необходимыми для приведения в порядок нашей шлюпки, а также таким количеством продовольствия и воды, которое дало бы нам возможность достигнуть Ост-Индии.

К нашему счастью, в этот день погода с полудня и приблизительно до четырех часов была очень тихая. За этот промежуток времени нам удалось с помощью весел настолько продвинуться в открытое море, что при поднявшемся легком восточном ветре мы смогли поставить парус. И все же лишь после наступления ночи мы достигли Тофуа. Его берег оказался настолько крутым и скалистым, что я вынужден был отказаться от намерения немедленно высадиться здесь, и нам пришлось ночь провести в море с подветренной стороны острова. Сделав все необходимые распоряжения, я роздал каждому из моих спутников по одной трети галлона[6] грога, после чего все расположились на отдых, поскольку это возможно было в нашем печальном положении.

Среда 29. Наутро, как только занялась заря, мы поплыли вдоль берега в поисках удобного для высадки места; только к десяти часам нам удалось обнаружить небольшую бухту в северо-западной части острова. Здесь на расстоянии двадцати саженей от береговых утесов я бросил якорь и отправил на землю Самюэля с несколькими людьми; они вскарабкались на вершину утеса и направились в глубь острова на поиски какого-либо продовольствия.