Мятежный дух - [13]

Перекатывая в ладонях теплую кружку, он испытующе смотрел на пожилых мондьялитко. То, что ему довелось увидеть в сыром древинском лесу, дало ему пищу для многих размышлений.

Неужели тот иль'Самар и есть его повелитель? Если он и вправду способен проникать за пределы своего обиталища — из мира снов в реальный мир, — не ему ли обязан Вельстил этой встречей? Должен ли он поверить, что такая удача и впрямь случайно подвернулась ему именно тогда, когда он больше всего в ней нуждался?

Что ж, из стариков он уже выжал все, что можно. Вельстил встал, наклонился, сделав вид, что хочет развязать мешок с зерном. Старик тоже встал.

Вельстил рассчитанным движением локтя ударил старика прямо в солнечное сплетение.

Мондьялитко сложился пополам, хватая ртом воздух. Кружка Чейна еще не успела удариться о мерзлую землю, как его пальцы уже сомкнулись на шее старухи.

— Стой! — гаркнул Вельстил.

Развернувшись, он ударил свою жертву кулаком в висок, и пожилой мондьялитко осел наземь, уткнувшись лицом в мешок с зерном.

* * *

Ощутив, как пульсирует под пальцами жизненная сила старухи, Чейн едва не сошел с ума. Он рывком запрокинул ее голову назад, едва не сломав шею, и оскалил зубы, обнажив удлиненные хищные клыки.

Женщина раскрыла рот, чтобы закричать от страха, но не смогла сделать даже вдох. Чейн с силой вонзил клыки ей в шею, чуть пониже подбородка, и тут же, изнемогая от жажды, начал пить.

Вельстил метнулся к Чейну и кулаком ударил его по лицу.

Чейн пошатнулся. Пальцы его, мертвой хваткой стиснувшие горло жертвы, разжались. Старуха пронзительно вскрикнула — ногти Чейна прочертили кровавые линии на ее шее.

Оскалившись, Чейн развернулся к Вельстилу, а тот ударил женщину, и она рухнула наземь рядом со своим мужем.

— Я сказал: стой! — гаркнул Вельстил.

Чейн медленно двинулся к нему, разъяренный настолько, что готов был вцепиться в горло не старухе, а своему спутнику.

— Есть способ получше, — властно бросил Вельстил. — Гляди.

Что-то в его голосе пробилось сквозь пелену голода, владевшего Чейном, и рыжеволосый вампир настороженно замер.

Вельстил поднял руки ладонями наружу.

— Стой там.

Он торопливо подбежал к своему коню и извлек из дорожного мешка резную шкатулку орехового дерева. Чейн видел ее впервые. Опустившись на колени возле валявшейся без сознания старухи, Вельстил поднял взгляд на спутника.

— Действие жизненной силы, которую мы поглощаем, можно продлить.

Чейн присел на корточки и придвинулся ближе. Превозмогая желание наброситься на старуху, он заглянул в ореховую шкатулку.

Внутри нее, на ложе из темно-красного бархата, покоились три металлических жезла длиной с ладонь, небольшая бронзовая чаша и пузатая бутыль из белой глины, заткнутая обсидиановой пробкой. Вельстил вынул жезлы — у каждого из них посередине обнаружилась петля — и составил их в треножник. Затем он поставил на треножник бронзовую чашу и достал белую бутыль.

— Здесь вода тройной очистки, вскипяченная в особо приготовленном сосуде, — сказал он. — Позже мы пополним этот запас.

Он выдернул пробку и до половины наполнил чашу, затем перевернул старуху на спину. Чейн уперся обеими руками в землю, борясь с соблазном броситься на старуху и вонзить клыки в ее горло.

— Кормиться кровью — это расточительство. — Голос Вельстила звучал глухо, словно издалека. — Не кровь для нас важна, а потеря жизненной силы, вызываемая кровотечением. Смотри.

Он вынул кинжал и окунул его острие в струйку крови, тянувшуюся из ноздрей старухи. Когда на острие собралась крохотная темно-красная лужица, Вельстил осторожно наклонил лезвие над чашей. В воду упала одна-единственная капля.

Кровь тотчас растворилась, рассеялась под заколыхавшейся поверхностью воды, и Вельстил начал нараспев произносить заклинание. Он говорил медленно, и вначале Чейну казалось, что заклинание не действует вовсе.

Затем кожа старухи начала высыхать и стягиваться. Веки ее ввалились в глазные впадины, иссохшая кожа туго натянулась на скулах. Плоть старухи, лишаясь жизненной силы, стремительно усыхала, съеживалась в мумию. Когда Чейн услышал, что сердце ее перестало биться, Вельстил оборвал речитатив.

Влага наполнила чашу почти до краев, настолько темная, что казалась совершенно черной.

Вельстил взял бронзовую чашу и протянул Чейну.

— Выпей только половину. Остальное — мне.

Чейн моргнул. Взяв чашу, он поднес ее к губам и отпил большой глоток.

— Держись, — предостерег Вельстил и, запрокинув голову, вылил оставшуюся жидкость себе в рот.

Мгновение Чейн ощущал только привкус металла и соли. И тут его желудок скрутила такая боль, что он задохнулся.

Сила… жизненная сила в чистом виде взорвалась внутри него и хлынула в его мертвую плоть.

Она горела огнем, и этот жар заполнил голову Чейна. Он терпеливо ждал, стиснув зубы и крепко зажмурившись. Когда стало чуть полегче, он с усилием открыл глаза. Вельстил задыхался и кашлял, на четвереньках припав к земле.

Судороги, сотрясавшие тело Чейна, наконец прекратились.

— Вот так ты питаешься? — спросил он.

Вельстил промолчал и ответил, лишь когда перестал содрогаться всем телом.

— Да… и нам еще нескоро придется прибегать к этому способу. Недели через две, если не больше.