Ночь распростёрла свои крылья над Колм-Ситтом, и высокая фигура затаилась на крыше тёмного закрытого магазина. Скрытые под просторным капюшоном темного шерстяного плаща, её глаза пристально смотрели на затянутые туманом, неясные фигуры крыш города. Наблюдатель поднял голову и застыл, вглядевшись вдаль.
Черный силуэт скользнул вниз по крутому скату крыши. Достигнув карниза, где фонари в тумане отбрасывали тени, делая улицу похожей на сумеречный лес, он прыгнул, на мгновение зависнув в воздухе. Он, по дуге перелетев узкую улицу, беззвучно приземлился на крыше другого здания. И тут же помчался вперед. Он явно был не один.
Наблюдатель отыскал другие фигуры на фоне ночного пейзажа городских крыш. Одна, а затем вторая появились на единственной улице, видимой оттуда, где он стоял. Они выскочили из тупиков и переулков, только чтобы исчезнуть из вида на противоположной стороне улицы. Свободный капюшон наблюдателя повернулся в направлении, куда они мчались.
На открытом месте в городском пейзаже был расположен большой и приземистый замок с четырьмя башнями и внутренним двором в центре. Когда он осмотрелся снова, другие фигуры исчезли, кроме одной. Эта мчалась по переулку, параллельному видимой ему улице. Как и другие, последняя фигура повернула в сторону замка.
Наблюдатель поднялся, возвышаясь над глиной обложенного плиткой дымохода позади него.
Он был почти на голову выше, чем мужчина среднего роста, поэтому был бы очень заметен в толпе. Когда откуда-то снизу раздался тихий свист, он даже не вздрогнул. Просто подошел к краю крыши, присел и посмотрел вниз.
Ниже, в переулке за магазином, две закутанные в плащи фигуры подняли к нему головы, но саван тумана и тени переулка скрыли их лица. Несмотря на это, он узнал их одежду, которая была выбрана, чтобы не выделяться на фоне местного населения.
Один явно был мужчиной, хотя и не таким высоким, как наблюдатель, и носил желтовато-коричневый плащ с капюшоном, его шерсть полиняла от возраста и изнашивания. Он нес длинную и узкую холщёвую связку на спине, ремни её крест-накрест пересекали его грудь. Из-за его правого плеча высовывался колчан, оперение стрел в нём было сделано из перьев ворона, а в правой руке он держал натянутый и подготовленный, плавно изогнутый лук.
Вторая фигура была ниже, меньше даже чем среднего роста, и женского пола. Запылённая шерстяная юбка темно-зеленого цвета показывалась из-под края выцветшего бордового плаща. Она держала только закрытый ставнями фонарь, и узкие пальцы ее руки в перчатке слишком плотно сжимали ручку. Скорее всего, она дрожала, хотя воздух был не так уж холоден, и пыталась поплотнее запахнуть свой плащ другой рукой.
Наблюдатель, готовый уже соскользнуть с края крыши, вдруг остановился и огляделся, как будто почуял что-то поблизости. Он оглянулся назад, в направлении, противоположном тому, куда ушли мелькающие силуэты. Сначала он не увидел ничего ясного.
Но потом, то, что казалось просто очень высокой трубой вдали, внезапно переместилось. Кто-то ещё двигался по крышам через два квартала отсюда, едва видимый в ночном тумане.
Это было загадкой, поскольку эта фигура не могла быть одной из тех, кто шел впереди. И то, что сначала было похоже на широкий оловянный щиток от дождя на дымовой трубе, теперь оказалось широкополой шляпой темного цвета, как и его плащ. Фигура плыла сквозь туман, а затем внезапно резко скрылась из виду, очевидно, спрыгнув в проулок между зданиями.
Наблюдатель, неуверенный, замешкался.
Оглянувшись назад, туда, где исчезли первые силуэты, он не увидел больше и признака их. Он ждал именно их, поэтому не мог отвлекаться на кого-либо ещё. Он спрыгнул с края крыши, легко приземлившись в переулке со звуком, не громче, чем осторожный шаг по влажному булыжнику.
-Они нашли ее для нас,- прошептал он, посмотрев на своих спутников. - Она наконец вновь появилась.
Посмотрев в обе стороны, он вышел из переулка и быстро двинулся по широкой улице, его последователи держались близко позади. Его шаги почти не вызывали звука, но этого нельзя было сказать о его спутниках. Хотя высокий мужчина старался двигаться с осторожностью, ноги низенькой женщины в спешке стучали по мостовой, пока она старалась не отставать от них.
Наблюдатель не остановился и не упрекнул их за шум. Поблизости никого не было, чтобы услышать их, или увидеть его лицо, когда свет уличного фонаря скользнул по нему.
Одетый в темный серовато-коричневый плащ, он носил безрукавку, длинную и тёплую. Черный шарф скрывал большую половину его лица. Видимая кожа была очень смуглой, и свет фонаря вспыхнул в его больших янтарных глазах, обрамлённых морщинами.
Правый глаз выделялся больше всего.
Четыре бугристых, прямых, бледных шрама, идущих под углом от перистой брови, проходили через глаз и тянулись вниз по его скуле. Их конец исчезал под черным шарфом. Его правый янтарный глаз смотрелся с этими шрамами, как уголь в печи, светящий сквозь прутья решётки.
Он остановился, прежде чем войти в переулок через дорогу, пропуская своих спутников вперед, и другой мужчина вызвал слишком много шума, взбираясь по задней стене магазина. Наблюдатель протянул руку, чтобы остановить женщину. Она тяжело вздохнула, но подчинилась. Тогда он посмотрел по улице под названием Старая Церемониальная туда, где она встречалась с воротами внутренней замковой стены — все, что осталось после того, как город дорос до старого, небольшого замка.
