Мятежник - [11]

Кто-то стер из его памяти все лишнее.

Лека стала скрытной. Она заклеила свой Ромб на груди куском пластыря – чтобы чей-нибудь нескромный взор не обнаружил его в вырезе случайно распахнувшегося халата. Она старательно избегала разговоров о прошлом, несмотря на все просьбы Демида. И она все отчетливее чувствовала приближение Врага. В шкуре волка-оборотня или в личине человека-Табунщика он бродил где-то рядом.

Однажды, улучив момент и запершись в ванной, девушка внимательно исследовала содержимое виолончельного футляра. Кроме огромной кучи долларов, здесь был уже знакомый Леке меч – легкий и красивый, словно игрушка. Демид не раз размахивал им в комнате, тренируясь перед зеркалом, и никогда не показывал посторонним. Леке очень нравились эти упражнения, голый по пояс Демка походил на средневекового китайца из гонконгского боевика. Но Демид раздраженно обрывал ее восторженные возгласы, заявляя, что фехтовальщик он отвратительный, а жители Китая никогда не ходили голыми – это не папуасы.

Очень понравилась Леке цепочка – тинснейк, спасшая ее при встрече с волколаком. Лека обнаружила, что если бить кольцами с размаху, они приобретают невиданную силу, словно весят десятки килограммов, и крушат все на своем пути. Демид когда-то рассказывал, что такими цепями ловили ведьм в средневековой Европе. Если цепочка обматывалась вокруг колдуньи, снять ее могла только благочестивая рука. На теле же слуг Дьявола серебро прожигало след, словно раскаленные угли. Лека постоянно таскала тинснейк в кармане, с любовью поглаживая теплую поверхность колец. Ей казалось, что серебряная змейка подружилась с ней.

Кроме того, Лека обнаружила в футляре несколько серебряных пластинок, отполированных до зеркального блеска, заграничные паспорта, выписанные на нее и на Демида, и другие полезные мелочи, заготовленные предусмотрительным Демидом на случай бегства.

А бежать пришлось скоро.

Лека ожидала, что Табунщик пожалует к ним собственной персоной или нашлет на них стаю каких-нибудь мерзких оборотней. Но все случилось иначе.

Слабым местом оказался Оляпка. Лека уже знала, что Табунщик может на расстоянии заставлять людей выполнять свои приказы, превращая их в живых роботов. Но когда этот дюжий охранник ворвался ночью в палату, размахивая пистолетом, она решила, что парень просто сбрендил на почве ненависти к Демиду и желания овладеть ею, Лекой. Едва появившись в дверях, Оляпка начал палить в кровать Демида. Лека не успела вскрикнуть, как Демид молнией метнулся в сторону и исчез из виду. Она не раз видела, как Дема проделывает такие штучки, это было уму непостижимо! Не зря он пользовался славой заговоренного от пули. Выстрелы подняли фонтаны перьев из разорванной подушки. С грохотом взорвался телевизор. Оляпка повернул голову к Леке – взгляд его был пустым, лицо перекошено. И прежде чем он успел выстрелить ей в лицо, Лека сделала быстрое движение рукой. Серебряные кольца ударили по пистолету, и тот вылетел из кисти охранника. В следующую секунду Оляпка перегнулся пополам, и откуда-то из-под него появился Демид. Оляпка упал на пол и забился в судорогах.

– Ну, что скажешь? – Демид осторожно дотронулся до охранника босой ногой. – Похоже, я снова стал мишенью.

– Нечего и говорить. И так все ясно. Это – Его делишки. Враг разыскал нас. Надо срочно сматывать удочки.

Глава 4

Господин Лю прибыл в дом франка пешком. Он был молод, но уже достаточно богат, чтобы позволить себе визит в паланкине, в сопровождении двух слуг. Но скромность достойного конфуцианца не дозволяла ему обставлять свои путешествия так пышно. Лю Дэань был доктором, так же, как и его покойный отец, Лю Цзюй, рано ушедший на Небо. С детства познавая секреты медицинского искусства, Дэань без особых трудностей сдал экзамены первой и второй ступени и получил разрешение заниматься врачеванием.

Эта же скромность удерживала его от визита к чужеземцу в течение длительного времени. Франками называли в Поднебесной империи португальских колонистов. Доминик Да Бланке был одним из них. Он был просто купцом – ни миссионером, ни даже ученым, хотя Лю и был наслышан о его просвещенности. Дэань познакомился с ним случайно в харчевне, где обычно обедал. Франк сам подошел к нему и, вежливо осведомившись, не является ли господин доктором Лю, завязал беседу. Да Бланко с интересом расспрашивал о принципах китайской медицины, Лю уклончиво отвечал, помня, что не подобает чужеземцу знать секреты истинного учения. Как водится, разговор перешел на поэзию и искусство. Молодому доктору было лестно, что иностранец проявил к нему такое внимание, но он помнил, как добродетельный китаец должен относиться к чужеземцу. Все обитатели мира, лежащего вне Китайской империи, считались варварами, и визиты их в Китай говорили лишь о желании засвидетельствовать почтение великому Императору Поднебесной и принести ему дары. Зеленый Дракон – символ Востока – должен остерегаться встречи с Белым Тигром, предвестником беды, знаменующим собой Запад, где, как известно, лежит Страна Мертвых.

Через три недели, перед Праздником начала лета, Лю неожиданно получил письмо от франка с приглашением посетить его. Но Дэань не отважился прийти к португальцу. Он был робок, как девушка, этот Лю. Он покрывался румянцем смущения при одной лишь мысли о том, что ему придется поддерживать светскую беседу с чужеземцем. Поэтому Лю в ответ послал франку записку. Она была составлена так, что любой грамотный китаец понял бы: писавший ее уважает приглашающего, но считает визит нежелательным, ибо того не желают Небеса.