Мятежная княжна - [23]

Она произнесла эти слова чуть слышным шепотом, словно опасалась, что их услышат деревья и цветы. Даже эти немые свидетели представлялись ей опасными для них обоих.

— Так я и подумал, — проговорил Миклош. — А теперь, дорогая, расскажи мне все, о чем они говорили. И постарайся сделать это как можно точнее — это очень важно!

Тора говорила медленно и сбивчиво; близость Миклоша мешала ей думать о чем-нибудь, кроме него и их любви. Она сказала, что некто по имени Лука будет заниматься армией, Франц — полицией, Живко — уличной толпой. А еще упоминался человек по имени Тит, который на встречу не пришел, Миклош слушал очень внимательно. Решив, что нет смысла утаивать хоть что-нибудь. Тора тихо проговорила:

— Мне… мне показалось, что… князь намерен… убить короля сам!

— Он так и сказал? — резко переспросил Миклош.

— Он… он сказал… что «сам им займется». А потом… все стали пить за здоровье… короля Бориса!

— И когда все это должно произойти?

— Князь сказал «как можно скорее». Но потом он говорил, что встретится с Титом сегодня днем или завтра. Встреча должна произойти у старого монастыря. Вот почему я решила, что все должно случиться уже после нашего выступления, когда мы вернемся домой.

Миклош кивнул, словно соглашаясь с ней.

— Спасибо, что ты рассказала мне все это, сокровище мое. Теперь я понимаю, почему ты так испугалась. Но князь не подозревал о твоем присутствии, и ты можешь забыть обо всем.

— А… что будешь делать ты?

— Я постараюсь помешать этому человеку, который не способен управлять даже крысами на помойке, растерзать мою страну.

Миклош сказал это спокойно, но Тора уловила в его голосе гневные нотки и очень испугалась.

— Ты не должен пытаться справиться с ним в одиночку! Он убьет тебя… Он приказал своим сторонникам стрелять при первой же попытке сопротивления!

— Со мной ничего не случится, не тревожься, — пообещал Миклош.

— Но… как я могу не тревожиться! Ведь… мне придется уехать домой… я даже не узнаю, если… с тобой что-то случится!

Тихо рыдая, она добавила:

— Вдруг тебя ранят, а я не смогу… быть рядом с тобой! А что, если… ты погибнешь? Я… даже не буду этого знать!

— Положись на меня и не теряй веры. Крепче сжав Тору в объятиях, Миклош сказал:

— Я не верю, что мне суждено погибнуть от руки такой жалкой твари, как князь Борис!

— Н-но… У него так много сообщников! — отчаянно вскрикнула Тора. — И я забыла сказать тебе: Лука говорил, что… он знает по крайней мере дюжину офицеров, которые готовы… встать на их сторону!

— Не тревожься, — снова повторил Миклош. — Иди спать, дорогая. Помолись на ночь, я уверен, ты всегда это делаешь перед сном. Обещаю тебе: когда все будет позади, мы обязательно снова найдем друг друга.

— А если… это окажется невозможным?

Говоря это, Тора думала, что, как только она вернется во дворец, его стены сомкнутся вокруг нее еще плотнее. Она будет заключена в роскошных апартаментах, как в тюрьме, вряд ли у нее будет возможность узнать, что делается в мире.

— Я обязательно отыщу тебя, — пообещал Миклош. — И если мне удастся спасти Солону от злобных козней этого безумца, то в этом будет и твоя заслуга. И я позабочусь о том, чтобы ты получила награду.

— Мне не нужно никакой награды. Мне нужно только… чтобы с тобой ничего плохого… не случилось!

— Я постараюсь, чтобы это было именно так. Спасибо тебе, моя красавица, за то, что у тебя хватило храбрости рассказать мне обо всем. Ты и не представляешь, как важно мне было узнать об этом заговоре.

Не дожидаясь ее ответа, он снова поцеловал ее, но теперь его губы были нежными и манящими, словно молили ее о любви.

Не в силах думать. Тора целиком отдавалась тем чувствам, которые чудесными волнами захлестывали ее. Ей казалось, что они оба перестали быть простыми смертными, что они обрели крылья и уносятся в небесные эмпиреи, откуда им никогда больше не придется возвращаться на землю.

Если бы ей суждено было в эту минуту умереть, она ни о чем не пожалела бы, Миклош наконец оторвался от ее губ и, глядя ей в глаза, очень нежно сказал:

— Бог да хранит тебя, моя дорогая. Я молю о том, чтобы Он помог мне оказаться достойным твоего доверия.

Он поцеловал ее в лоб и, взяв за руку, увлек к ступенькам, которые вели на постоялый двор. Они остановились у первой двери. Тора молча смотрела на Миклоша, еще целиком во власти того блаженства, которое он подарил ей. Говорить она не могла, да в словах и не было нужды.

Миклош поднес руку девушки к губам и покрыл поцелуями. Несколько мгновений Тора ощущала теплое, нежное, страстное прикосновение его тела. Потом он молча повернулся и ушел в сад.

Почему-то Тора решила, что он направился к конюшне. Но ей не хотелось следить за ним. Она поднялась по ступенькам и вошла в «Три колокола».

Поднявшись по черной лестнице, не застеленной ковром, она нашла свою спальню. Заперев дверь, девушка упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она лежала долго, потрясенная чувством, которое пробудил в ней Миклош. Прошло не меньше часа, прежде чем Тора заставила себя встать, раздеться и лечь в постель.

Она закрыла глаза и попыталась заснуть, как велел ей Миклош, но сна не было. Тора могла только страстно молиться о том, чтобы с ним ничего не случилось и чтобы им снова удалось встретиться. В эту молитву она вложила все силы своей души.