Мятеж в империи - [35]

– Но я никогда не дойду до панических речей! – ответил тот.

– Поручик Савельев немного перебрал, проспится и поймет, что его слова вызваны хмелем! – громко произнес хозяин дома.

– Панические речи ведут трусы, которые ничего не делают для спасения своего Отечества, – мрачно проговорил я, чувствуя, что сейчас можем скатиться к банальной дуэли.

– Вы назвали меня трусом?! – воскликнул побагровевший молодой офицер. – Не желаете ли взять свои слова обратно?!

– Иван, это же провокация… – шепнул мне Анзор.

Я и сам догадался, что Савельев пытается на пустом месте затеять ссору. Не понимаю одного: ему не по чину со мной тягаться – могу ведь приказать, и наглеца посадят на гауптвахту; для чего же он все это затеял?.. Попытка нас задержать? Не понимаю. Горчаков, уже не сдерживаясь в выражениях, правда, без мата, высказал зарвавшемуся юнцу все, что он о нем думает. Я поднял руку и громко заявил:

– Жаль, у меня нет времени, иначе бы я вас, господин поручик, с удовольствием поучил светским манерам, да и просто мозги вправил, если они у вас остались. – Потом обвел взглядом собравшихся в зале и продолжил: – Прошу простить, если мои слова кого-то задели. Призываю вас всех оставаться самими собой и преданными дочерями и сыновьями империи. На этом позвольте откланяться.

Не обращая внимания на вопросы, последовал к двери, игнорируя какие-то выкрики поручика-задиры, мои офицеры образовали вокруг меня этакий клин, рассекающий толпу, и мы беспрепятственно спустились по лестнице на первый этаж, где нас догнал хозяин дома с расстроенной супругой.

– Ваше высокопревосходительство, не обращайте внимание на этого дурака! – приложила руки к груди Анна Евграфовна. – Останьтесь, сделайте милость.

– Я бы с огромным удовольствием, – склонился и поцеловал княгине ручку. – Дела ждут, следует поспешить – и так опять на несколько часов задержались.

– Гм, Иван Макарович, что в данной ситуации следует предпринять Вятской губернии? – задумчиво спросил князь. – Надо ли как-то вам помочь? Может, выделить какое-то количество войск из гарнизона? Хотя бы для вашего сопровождения.

«Хм, и там тоже окажутся несдержанные юнцы, которые начнут задираться?..» – хотел было спросить я, но промолчал. Заверил Сергея Дмитриевича, что инцидент меня нисколько не задел, а сами мы спешим, что ему и так хорошо известно. В общем, сделал хорошую мину при плохой игре и сдержанно распрощался. Передохнуть не удалось, новых сведений о происходящем в столице не получили, тут свой мирок, в него еще беда не пришла.

Машины так и стоят грязные, никто их не позаботился помыть. Расселись мы и тронулись в дорогу, в салоне авто некоторое время молчали, а потом я спохватился:

– Горючкой-то разжились?

– Да, – ответил водитель, а потом добавил: – Баки под завязку, канистры полные. В пять рублей золотом все обошлось.

Скрипнул я зубами и промолчал. Тут ведь не наша территория, следует сказать спасибо уже за то, что встретили достойно.

– Кстати, Иван Макарович, – хмыкнул с заднего сиденья Анзор, – гости-то у князя отмечали, оказывается, день рождения его сынишки. Мальчонке всего год, и он уже спит давно.

– Понятно, – покачал я головой. – Получается, Сергей Дмитриевич решил одним выстрелом убить двух зайцев. В какой-то степени ему это удалось. Скорее всего, на его месте так бы любой поступил.

– Эх, Таньку жалко, баба-то явно рассчитывала на бурную ночку, – улыбнулся мой советник.

– Ты неисправим! – рассмеялся я. – А за горничную не переживай, в доме гостей много, найдет себе поинтереснее, чем мы с тобой.

– Да я больше переживаю за дорогу, – неожиданно серьезно сказал мой советник. – Наши спутники время даром не теряли, смогли кое-что разузнать.

– Это ты о чем? – нахмурился я.

– Да пусть подпоручик расскажет, – отмахнулся Анзор.

– Павел Арсеньевич? – вопросительно посмотрел я на водителя.

Ну, тот и рассказал; сведения и в самом деле неутешительные. Полковник Муштавели долго не мог получить разрешение от нижегородских властей на следование военного эшелона. Георгий Романович так орал и матюгался по телефону, что его бас слышали даже на путях. Конкретного одобрения на транзит состава ему так и не выдали, он распорядился привести в боевую готовность бронемашины и экипажам занять свои места согласно боевому расписанию, после чего лично скомандовал отбытие. В Нижнем Новгороде что-то нехорошее творится, а вот что именно там происходит, никто сказать пока не может.

– Прибавь газу, – попросил я подпоручика, не став комментировать полученную информацию.

Подумать-то есть над чем: если полковник распорядился экипажам бронемашин занять места по боевому расписанию, то дело серьезное. Он ожидает препоны на пути и не исключает вооруженного столкновения. Но, черт возьми, он же не собирается открывать огонь с грузовых платформ?! Это же самоубийство чистой воды! Следовало разгрузиться и двинуть пешим ходом на столицу, тогда хрен бы кто-нибудь ему что-то сделал. А так – подорвут пути и расстреляют артиллерией весь эшелон. Как в чистом поле, под разрывами снарядов, сгрузить бронемашины? Я даже зубами скрипнул от неприглядной картины, которая в голове возникла. Как ни крути, а о том, что спешим в столицу, уже наверняка все знают. Вряд ли эсеры обрадуются третьей силе, которая угрожает революции, наверняка попытаются нас остановить на подступах.