Мятеж в империи - [19]

– Остается только предположить, что это такая психологическая реакция на стресс, – пожал я плечами.

– Снотворное ей давали, – поморщился профессор. – Спала, а как проснулась, то сразу же ее скрутило.

– Семен Иванович, если периодичность того или иного симптома отсутствует, то дело не в физической болезни, – махнул я рукой, а потом добавил: – Повторюсь, диагност из меня тот еще, как и доктор, хотя заслуженную, точнее, незаслуженную степень вы мне и выбили.

– Разбудим и поговорим? – не обратил никакого внимания на мои последние слова Семен Иванович.

– Попробовать можно… – протянул я, прикинув, что время у меня сейчас есть, хотя стоило бы где-нибудь отыскать тут свободную койку и отдохнуть.

– Голубушка, принесите нам с коллегой по стакану крепкого чая, – обратился Портейг к сестре милосердия, а потом на меня глянул и руками развел: – Иван Макарович, извини, но твоего любимого кофе тут нет.

– Сделаю, – удалилась из палаты сестра милосердия.

Портейг осторожно потряс за плечо Анжелу, та что-то пробубнила и открыла глаза. Зрачки резко расширились, певица ладонью рот прикрыла и резко на кровать села.

– А ну-ка прекратить! – рявкнул я. – Охренела совсем?! Ты чего себе позволяешь и почему над персоналом издеваешься?! Чтобы я не видел больше, как тебя тошнит, на это со стороны смотреть невыносимо!

Ну, наверное, мог бы так и не орать. Портейг в изумлении на меня уставился, а Анжела даже глаза прищурила, готовится устроить мне отповедь. «Ха» три раза! Я-то не собираюсь останавливаться. Отчитываю ее как дитя неразумное:

– Это же что за поведение?! Довела себя и весь персонал больницы! Занимаешь место, которое необходимо нуждающимся!

– Что вы себе позволяете?! – яростно сверкая глазами, воскликнула Анжела.

– Уже не тошнит? – склонил я голову к плечу.

– Э-э-э, перехотелось как-то, знаете ли! – ответила раненая.

Оглянулся я на профессора, а тот крякнул, одобрительно или нет – я не понял. Махнул рукой и направился на выход, рассчитывая где-нибудь койку отыскать. Странное поведение певицы лежит в области мозга, пусть с ней психиатры разбираются и лечат непонятную зависимость. Скорее всего, эффект от моей «взбучки» носит временный характер, теперь дело за Портейгом.

– Барышня, – обратился я к сестре милосердия, спешащей в палату с подносом в руках, на котором две кружки чая и какие-то булочки, – мне бы отыскать свободную койку, чтобы часик подремать.

– Ой, Иван Макарович, нам на рабочем месте спать запрещено, – ответила та и почему-то зарделась.

– Так речь не о вас, голубушка, – прикрыл я рот кулаком, подавляя зевок, – мне даже диван сгодится.

– В сестринской? – осторожно предложила та.

– Ведите, – потер я ладони.

Хм, диван оказался за ширмой, где сестры милосердия переодеваются, так как на вешалке развешаны шубки и пальто. Ну, я не привередлив, сапоги стянул, халат свернул и под голову его положил. Успел попросить разбудить через часок и сразу отрубился.

Выспался отменно, никто меня не потревожил, только осторожно укрыли одеялом. А я ведь даже не знаю имени благодетельницы. Кстати, личико у нее миленькое, а смущается-то как! Хотел уже встать, да привлек приглушенный разговор, как одна женщина другой хвалится своим новым платьем.

– Зинка, точно тебе говорю, если на прием придешь со своим поручиком в таком наряде, то он точно будет вынужден тебе предложить руку и сердце!

– Тань, больно у него вырез большой, да и стоит аж двадцать рублей – дорого!

Ага, сестры милосердия устроили примерку платьев, а про мою персону не догадываются. Если встану, то визгу будет… Женщины-то молоденькие, хорошенькие, в нижнем белье, а у Тани, если правильно определил, кто где стоит, и вовсе лифчика нет, а грудь тяжелая и массивная, не скажешь, что у обладательницы такой тонкой талии – столь выдающийся бюст, не меньше пятого размера. Высока, стройна… Э-э-э, господин наместник Урала, что за грешные мысли и шевеление, точнее, кол в паху образовался? Давненько с женщиной не был, так сам в этом виноват, все работа и работа, проблемы и суета, отдыхать некогда. Марта прием устроила, чтобы меня свести с певицей, – и то получилось не пойми что…

Зина все же платьице померила, ну не сказал бы, что оно на ней идеально сидит, но подруга убедила, что портниха за час все подгонит и от ухажеров отбоя не будет.

– Если уж не твой поручик, то кого-нибудь другого охмуришь! – вынесла вердикт Таня, после чего получила обещание, что деньги за платье получит.

Довольные друг другом сестры милосердия наконец-то оделись в форму и отправились к больным. Встал я с дивана, потянулся и на часы взглянул:

– Твою ж!.. – выругался из-за того, что часовая стрелка уже к двенадцати подползла. – И чего меня никто не разбудил?!

Надо бы нагоняй дать той, что мне диван показала да потом укрыла. Хотя сестра милосердия вряд ли бы ослушалась, если только к этому не приложил руку Семен Иванович. Высказывать же претензию своему компаньону – бесполезно, тот найдет множество причин и отговорок, да еще в итоге себя могу виноватым и неблагодарным почувствовать.

Вышел из больницы и усмехнулся. Рядом с моим автомобилем припаркована машина охранников, а два подпоручика при виде меня честь отдали. Ясно, все знали, где нахожусь, и сон мой берегли, а двух сестричек милосердия проворонили. Ну да ладно, смешно бы смотрелось, если бы Анзор выставил пост у сестринской.