Мятеж - [13]

Корпус «Тимберли Хаунтед» судорожно передёрнуло, субсвет покинул очередной залп главного калибра.

Тщательно распылённая по вероятностному полю, дабы не выдать реальное расположение своего источника, клякса фрактального энергетического спрайта, на дайверском жаргоне именуемого «шевелёнкой», принялась пережёвывать очередной вероятностный коридор, по которому субсвет покидали каналы ухода.

Один ПЛК мог гарантированно контролировать вокруг себя сферу радиусом в полтора декапарсека — в пределах этого объёма ни одно макроскопическое тело не смело погрузиться в субсвет, не рискуя схлопотать на выходе фатальную декогеренцию[45]и превратиться в квантовый ливень бессмысленно распадающихся экзотических частиц.

Таких ПЛК в составе Лидийского крыла насчитывалось шесть, не считая крафтов прикрытия и двух припрятанных на краю тактического поля и тоже дрейфующих сейчас с заглушенной ходовой боевых кэрриеров[46]. И все их зенитные орудия методично отрабатывали кулдаун[47] по горизонту, пока укомплектованные сдвоенными экипажами разведсабы «Джайн Ава» и «Махавира» рыскали в недрах дипа в поисках неуловимого фокуса.

Могучий флот, скользящий в темноте едва заметными бликами на гранях бритвенно-острых чёрных призм, и две крошечные искорки жизни, размашисто исчеркавшие собой всё топологическое пространство вокруг. Занесённый над пропастью титанический ледяной молот и два светлячка, указывающие ему путь. В этом была сокрыта своя поэзия.

Пятизвёздный контр-адмирал Молл Финнеан скользил глазами по проекции тактической гемисферы. Кромешная чернота пространства, пропущенная через когнитивные фильтры, отсеивающие незначительное и масштабирующие до макроскопических величин далёкие искорки горячей материи, которые доставляли в итоге его незрячим зрачкам тщательно отпопулированную[48] сопутствующей информацией сводку. Состоявшую, впрочем, из голой пустоты.

Этот сектор был самым ненаселённым в пределах прыжка от потенциального расположения фокуса, даже на фоне привычной для внешних биогенных поясов Галактики разреженности звёздной фауны здесь царствовало практическое ничто. На фоне молодого суб-скопления на границе Плеяд, где, как предполагалось, и скрывался фокус, южный завиток Выступа формировал обширную воронку предельно возможной пустоты в жалких тысячу частиц на кубический метр, так что в отсутствие удерживающих галактические пряди уплотнений тёмной материи вокруг за миллиард лет не зажглось ни единой звезды второго поколения, и только тусклые угольки вездесущих первичных бурых карликов мерцали где-то в отдалении, будто готовые вот-вот угаснуть окончательно.

Так казалось, но в реальности этим суждено было пережить смерть Ядра, навсегда оставшись призраками прошлого в тенётах постепенно остывающего Суперкластера Девы[49], бесконечно тянущегося в сторону Великого Аттрактора[50] и в итоге лишь от него всё больше удаляющегося вослед расширению Вселенной.

Если не считать горячей пустоты между Рукавами Галактики, в этом секторе пространства не нашлось более пустого и безжизненного объёма, и более удобного места для засады было не придумать. Но здешняя мертвенность тревожила контр-адмирала сама по себе. Потомок переживших Век Вне беглецов со Старой Терры, он не мог унять дрожь, которую порождала в нём эта окружающая бездна.

— Контр-адмирал.

— Майор.

Томлин появился в пространстве для брифингов в своём обычном образе — грохочущие железом о железо хитиновые жвалы «защитника» хоть и не производили никакого впечатления на навигаторов, но без них аватар был бы неполным. Разве что для удобства собеседника верхняя часть лицевой брони нелогично переходила в наголо бритую голову. Уж лучше бы просто полевую форму нацепил, смертничек.

— Мои мозголомы опять требуют определённости.

Финнеан поморщился.

— Скажи, что они узнают первыми. Если охота ускорить процесс — пусть подключаются к акустикам[51], там аналитиков в дежурные смены всегда не хватает.

Томлин усмехнулся.

— Скажу. Я смотрел сводки, две сотых омеги — это что?

— Максимум крупный протуберанец вот одной из тех малявок. У нас разлёт плеча детекторов сейчас — почти полтысячи. С таким рычагом мы в теории способны обнаружить столкновение двух крупных ледяных комет, если встречными курсами сойдутся.

— А в инфразвуковом?

Финнеан дёрнул пальцами, и канал наполнило ритмичное гудение резонанса.

— Это ближайший тёмный поток, который запирает нас с севера. Пятнадцать декапарсек. Плотность сигнала — на самой грани слышимости. Ничего ближе нет и не предвидится.

Томлин прошёлся туда-сюда по пятачку, громыхая сочленениями.

— И нас постепенно запирает.

— Привыкай к теории игр. Флот имеет дело с вероятностными полями. Если в твоём распоряжении всего три измерения, то и количество возможных траекторий ухода всегда конечно и, по факту, весьма ограничено.

«Тимберли Хаунтед» снова содрогнулась от залпа, сигнал Томлина на секунду забился шумами наводки, но тут же снова стабилизировался.

— Мы работаем по горизонту, но так нельзя ждать вечно, рано или поздно начнут прорываться эхо-импульсы и…

Томлин опереточно развёл руками:

— И?

— И нам придётся уходить. А ты что ожидал, кавалерийской атаки?