Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы - [149]

И.Л. Сорокин действительно не мог пойти на предательство, и об этом со всей определенностью высказался Г.К. Орджоникидзе. В июле 1918 г. в докладе Совнаркому РСФСР, где говорил:

«После взятия Прохладной мы узнали о состоянии XI армии и о тех ужасах, которые произошли в Пятигорске, о расстреле наших лучших товарищей Сорокиным, о расстреле Сорокина в Ставрополе. Здесь я считаю своим долгом заявить, что, несмотря на всю необузданность Сорокина, несмотря на его преступление, совершенное по отношению к нашим товарищам, с контрреволюцией он никаких связей не имел. Сорокинская история создалась на почве отступления Кубанской армии и недоверия между Сорокиным и руководителями Кубанской Советской власти»[337].

Многие из тех, кто занимался исследованием военных событий на Юге России в 1918 «сумели» вообще обойти тему Сорокина. Поэтому еще и сегодня в некоторых справочниках, посвященных Гражданской войне и в музеях истории 11-й армии начинают с того времени, когда ею начал командовать Федько. Практически нет ни одного музея в стране, где бы говорилось о Юго-Восточной революционной армии и Красной Армии Северного Кавказа, их командующих А.И.Автономове и И.Л.Сорокине. Но это все-таки лучше, чем клеветать на них, не разобравшись в их непростой судьбе.

Особенно удивляет вывод о том, что будто бы после расстрела работников Северокавказского ЦИК Сорокин пусть ненадолго, но все же совершил захват всей власти в республике, к чему он все время стремился. И здесь в очередной раз трудно не согласиться с логикой рассуждения, с характеристикой Сорокина, которую дал ему С.В. Петренко, когда в конце своих воспоминаний писал:

«Мое мнение в то щюмн о Сорокине, как и сейчае таково: этот человек выше всего считал военное дело, и стремился быть неограниченным властителем в военной сфере… Но к захвату гражданского управления он никогда не стремился, так как был достаточно умен, чтобы ясно понимать невозможность справиться с таким громоздким делом»[338].

Вполне закономерен вопрос: а как армия отнеслась к убийству своего главкома? На этот счет в разных источниках существуют разные мнения. Причем прямо противоположные. Одни сообщают, что армия как бы «вздохнула свободно, освободившись, наконец, от «авантюриста». Другие пишут, что, наоборот, только напряженная боевая обстановка помешала некоторым частям крайне негативно отреагировать на смерть легендарного полководца, и только Кочубей, возмущенный убийством Сорокина поднял мятеж своей бригады.

Есть и третье мнение, его высказал все тот же С.В.Петренко.

«Войска, — пишет он, — отнеслись совершенно сознательно к происшедшему, и если в начале голоса раздавались и за Сорокина, то после нескольких митингов и разъяснений все совершенно успокоилось. Дивизия, бывшая армия Сорокина, без всяких колебаний и сомнений двинулась вперед, разбивая на своем пути банды Серебряковцев и Бичераховцев, освобождая Терек от последиих остатков контрреволюции. Начальник колонны, в которую входила эта дивизия, — тов. Мироненко говорил мне, что солдаты и командиры сразу поняли, что если съезд высказался определенно против Сорокина, то так и должно было быть. И хотя все уважали Сорокина как вождя и бойца, но никто не выступил в его защиту»[339].

Закончил свои воспоминания бывший начальник штаба армии Сорокина и член Реввоенсовета Красной Армии Северного Кавказа такими словами:

«Жаль погибших безвинно хороших товарищей и работников, но жаль и погибшего нелепо лучшего бойца Кубани — Сорокина, наши товарищи красноармейцы говорят: если бы у Сорокина гайка в голове в другую сторону крутилась, не было бы на Кубани лучшего революционера. Лучше бы он погиб от кадетской пули где-нибудь на полях Кубани, лучше бы ему раньше лечь в могилу в красном гробу, как честному бойцу, чем теперь лежать в яме во дворе Ставропольской тюрьмы»[340].

Совершенно очевидно, что в самый критический момент его жизни рядом не оказалось личности, равной ему по силе характера, но более дальновидного и рассудительного, но что поделаешь — не у каждого Чапаева был свой Фурманов.

Заключение

После Гражданской войны тема Сорокина долгое время была закрыта, а потому принародно, даже у него на родине, никогда не обсуждалась. Было время, когда открыто имя И.Л.Сорокина в станице боялись упоминать. Если же отмечалась очередная годовщина Октябрьской революции или день Советской Армии и Военно-Морского флота, то на торжественных собраниях иногда докладчики вспоминали имя Ивана Лукича, но редко кто из них решался назвать его «предателем революции». Намерения властей, да и не только их, обвинить Сорокина в несуществующих грехах, естественно, вызывало у многих из них недовольство, чувство протеста. Земляки Сорокина как раньше так и теперь очень обижены на писателя Алексея Толстого — автора знаменитой трилогии о Гражданской войне. В книге «1918 год», изданной огромным тиражом, он со свойственной ему талантливостью нарисовал образ вымышленного Сорокина, наделив его многими отрицательными качествами. В 1958 г. на экраны страны вышел кинофильм режиссера Ю.Н.Озерова «Кочубей», который подхватил «эстафет» у А.Н. Толстого и не менее талантливо бросил свою ложку дегтя на память о казачьем полководце. Делалось все — чтобы, выражаясь современным языком, выполнить официальный «заказ» на создание образа авантюриста и предателя.