«Мягкая сила» и публичная дипломатия - [74]
Безусловно, символом научно-технического триумфа СССР стал штурм космоса. Такие события, как запуск первого искусственного спутника Земли в октябре 1957 года и полет в космос в апреле 1961 года первого человека — советского космонавта Ю. Гагарина — резко увеличили «мягкосиловой» потенциал СССР в мире. Большое значение для укрепления имиджа Советского Союза как передовой державы имели введение в эксплуатацию первого атомного ледокола «Ленин», создание первого советского реактивного пассажирского самолета ТУ-104 и целый ряд других эпохальных событий.
Уделяли в Советском Союзе внимание и другим аспектам публичной дипломатии — научной, молодежной, спортивной и т.д. Так, спорт в эпоху СССР был призван демонстрировать преимущества социалистического уклада и образа жизни над капиталистическим. Огромное значение в этой связи имело триумфальное проведение в 1980 году Олимпиады в Москве, в ходе которой у тысяч посетивших страну иностранцев были развеяны многие антисоветские мифы, а сами советские спортсмены продемонстрировали впечатляющие спортивные достижения, уверенно заняв первое место в общекомандном зачете. Успехи Советского Союза в отдельных видах спорта, например победная поступь легендарной хоккейной «красной машины», также увеличивали потенциал «мягкой силы» страны. Наконец, СССР активно работал на ниве того, что сейчас называется «дипломатия развития», оказывая широкое научно-техническое содействие развивающимся государствам третьего мира в области строительства объектов промышленности, инфраструктуры, развития сельского хозяйства и т.п.
В 1991 году, через год после того, как в США Дж. Наем была сформулирована концепция «мягкой силы», СССР прекратил свое существование. Новая Россия оказалась в глубоком социально-экономическом кризисе. В этих условиях вопросы реализации «мягкосиловой» политики, по сути, полностью выпали из повестки дня Кремля. На протяжении 1990-х — начала 2000-х годов созданные в советское время институты «мягкой силы» и публичной дипломатии функционировали скорее по инерции, страдая от хронического недофинансирования, кадрового голода и множества других проблем. Даже в российской академической среде к данным вопросам обращалось считаное количество специалистов.
Ситуация начала меняться в середине 2000-х годов, особенно после «пятидневной войны» 2008 года, что было обусловлено негативным для России опытом информационного противоборства с Грузией и поддерживавшими ее западными странами. Еще ранее вопросы, связанные с «мягкой силой», стали вызывать интерес российской политической элиты в связи с чередой «цветных революций», прокатившихся в 2003—2005 годах по ряду стран постсоветского пространства. Государственные перевороты в Грузии, Украине и Киргизии, осуществленные с помощью ненасильственных технологий, вызвали серьезное беспокойство в Москве. Именно поэтому первоначально и к самой концепции Дж. Ная относились настороженно; в российском общественно-политическом дискурсе преобладала критика «мягкой силы» Запада, а не обсуждение возможностей ее применения на пользу России. «Мягкая сила» воспринималась почти исключительно как манипулятивное средство реализации интересов западных держав, причем направленных против Российской Федерации. Крен в сторону понимания «мягкой силы» как потенциально мощного инструмента российской внешней политики произошел только в начале 2010-х годов.
В начале 2012 года в предвыборной статье «Россия и меняющийся мир» В.В. Путин дал собственное определение данному феномену: «“Мягкая сила” — комплекс инструментов и методов достижения внешнеполитических целей без применения оружия, а за счет информационных и других рычагов воздействия». Спустя несколько месяцев, уже после победы на президентских выборах, Путин признал отставание России в этом сегменте внешнеполитической деятельности. В июле 2012 года, выступая перед российскими послами за рубежом, президент отметил: «Традиционные, привычные методы международной работы освоены нашей дипломатией достаточно хорошо, если не в совершенстве, но по части использования новых технологий, например, так называемой “мягкой силы”, есть над чем подумать».
Чуть ранее, в одном из одиннадцати «майских указов» (Указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» от 7 мая 2012 года) была упомянута и публичная дипломатия: «В интересах повышения результативности российской внешней политики эффективнее использовать ресурс публичной дипломатии, вовлекать гражданское общество во внешнеполитический процесс… и совершенствовать информационное сопровождение внешнеполитической деятельности в интересах объективного восприятия РФ на международной арене».
В Концепции внешней политики Российской Федерации термин «мягкая сила» появился в феврале 2013 года и был определен как «комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности объединений граждан, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие методы и технологии, альтернативные классической дипломатии». «Мягкая сила» была признана «неотъемлемой составляющей современной международной политики».
