Мы — военные - [71]
— Гр-руппа… стой! На пр-ра…во! Р-равняйсь! Смир-рно!
Тамара даже удивилась: как непохож скромный и застенчивый Коля Ветохин, любитель лирических стихов, вот на этого строгого командира, воле которого беспрекословно подчиняются все солдаты! Такова уж, видно, военная служба, что любой тихоня становится здесь волевым и решительным человеком.
— Тамара Павловна! — Кончиками пальцев Коля прикоснулся к своей побелевшей на солнце пилотке. — Группа прибыла в ваше распоряжение для заготовки кирпичей.
Куда как веселее пошла работа вместе с солдатами! За несколько часов сделано было в десять раз больше, чем за все предыдущие дни.
Как будто все солдаты работают одинаково. Но если присмотреться внимательней, то можно заметить, что стиль у каждого свой. Братья Ветохины действуют расчетливо и спокойно, избегая лишних движений. Дорожкин, в могучих руках которого лом кажется не тяжелее шила, старается одним ударом отвалить половину простенка. Ефрейтор Дзюба бьет на внешний эффект, красуясь перед женщинами.
На второй день под вечер Лыков сам пожаловал к «каменному карьеру». Он даже удивился: ого, сколько заготовили строительного материала!
Коля Ветохин поспешил навстречу командиру роты, но тот лишь рукой махнул:
— Отставить доклад, сам вижу, чем занимаетесь. Молодцы!
Яков Миронович подошел к груде кирпичей, возле которой работали Марья Ивановна с Тамарой. Смущенно кашлянув, сказал негромко:
— А вы кончали б, что ли, затейницы, — без вас теперь обойдется…
— Пришел, касатик?
Этот вопрос Марья Ивановна произнесла злорадно, протяжным голосом. Он звучал у нее так: «А, попался, голубчик!»
Она поднялась с места и, сжимая в руке молоток, грозно двинулась на командира роты. В старом мужнином комбинезоне, который был ей тесен, в извести и кирпичной пыли до самых бровей, она совсем была не похожа на домашнюю Машеньку, на кроткого ангела-хранителя.
Не давая Якову Мироновичу слова сказать в ответ, она наседала на него и сыпала, как из пулемета:
— Ты думал, мы тут шуточки шутим? Нет, лапушка, мы тут работаем. А то что же это такое? Мы все ноготки посодрали, а командир роты ноль внимания! Может, ты, товарищ майор, думаешь, что мы на тачках кирпичи будем возить? Или на руках таскать? Как бы не так! Ты, касатик, машину подавай сюда! Пора кирпичи к месту определять, чтобы дело шло вкруговую: и тут заготовка и там чтобы мостить. Вот как надо!..
— Обожди, Марья, не тараторь. Обожди, говорю.
Убедившись, что по-хорошему жену не остановить, Яков Миронович гаркнул:
— Да замолчи ты!
И, обращаясь не к ней, а к Тамаре, объяснил:
— Продуктовый фургон я не дам под кирпич: за это с нас врачи шкуру сдерут. А грузовика сейчас нет. Как вернется Магомеджанов из рейса, так пришлю. Чего же волноваться?
— Не волноваться мы, Яков Миронович, не можем, — сказала Тамара. — Если уж взялись за дело, надо его до конца доводить.
— Совершенно верно, и я за это. Мы со старшиной Пахоменко трассировку произвели — где плац, где мостовая, где тротуар…
— Остальную территорию покроем дерном, чтобы двор был зеленый. Да?
— Дерном?.. — Яков Миронович немного помолчал, задумавшись. — Неугомонная у вас душа, Тамара Павловна… Ладно, все сделаем, если уж на то пошло! Вот тоже мне бациллы-возбудители!..
В тот же день Лыков по телефону сообщил командиру полка о развернувшемся в роте строительстве.
Он ожидал несусветного разноса за самоуправство, за отрыв людей от учебы и за прочие смертные грехи. Однако разговор вышел совсем иного характера, для Якова Мироновича совершенно неожиданный. Вместо пронзительного черноусовского тенорка в трубке послышался густой и неторопливый голос подполковника Рощупкина.
— Лыков? Слушаю вас.
— Мне бы хотелось, товарищ подполковник, самому доложить.
— Докладывайте, я за него.
— А Черноусова разве нет?
— Нет и, очевидно, больше не будет. Вы там, говорят, войну пескам объявили? Что ж, хвалю за это.
— Так вот я и хотел доложить…
— Я уже в курсе дела. Званцев сообщил.
— Успел, пострел! — с досадой произнес Лыков.
— Машины вам требуются на ваше строительство?
— Не мешало бы.
— Завтра пришлю два грузовика. Им все равно обкатка нужна после ремонта. Только тяжело не грузите.
Потом подполковник Рощупкин поинтересовался, кто еще из операторов и радиотелеграфистов готовится получить классность или повысить ее, посоветовал не выпускать из поля зрения солдат и сержантов, которые готовятся к увольнению в запас. Поясняя свою мысль, сказал:
— У меня, товарищ Лыков, сложилось такое твердое мнение: последние месяцы, недели и дни службы в армии в какой-то степени определяют все последующее поведение человека. Как понимать? А вот так. Если перед увольнением в запас воин еще более подтянется в дисциплине и службе, то и в гражданских условиях он будет хорошим примером для других. И наоборот, если задурит в конце службы, то без погонов еще более распояшется. Заключительный этап службы для воина означает примерно то же, что для пули канал ствола с нарезами: он дает направление и устойчивость в полете. Вы согласны со мной?
В конце телефонного разговора подполковник попросил передать привет старшему лейтенанту Званцеву. Шутя добавил:
Константин Симонович Гамсахурдиа — писатель, филолог-грузиновед, автор историко-литературных трудов. Родился в поселке Абаша Сонакского уезда Кутаисской губернии. Окончил грузинскую гимназию в Кутаиси. Учился в Петербургском Университете, где занимался в семинарии Н. Я. Марра. Из-за разногласий с учителем уехал учиться за границу (Кенигсберг, Лейпциг, Мюнхен, Берлин). В 1914 в связи с началом первой мировой войны арестован в Германии, около года провел в концлагере. Окончательно вернулся в Грузию в 1921. Один из основателей и руководителей "Академической группы писателей", издатель ряда журналов.
Дмитрий Разов по профессии — журналист. Известен своими остропроблемными очерками на экологическую и экономическую тематику.Родился в 1938 году в Ленинграде, откуда в начале войны был эвакуирован в Бугуруслан. С 1961 года его судьба связана с Прикамьем. Работал мастером, механиком на нефтяном промысле, корреспондентом газеты «Молодая гвардия», собственным корреспондентом газеты «Лесная промышленность» по Уралу.В 1987 году в Пермском книжном издательстве вышла книга публицистики Д. Ризова «Крапивные острова», в журнале «Урал» опубликована повесть «Речка».Повести Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Где-то возле Гринвича. Рассказ написан в начале 1963 года. Впервые напечатан в альманахе «На Севере Дальнем» (Магадан, 1963, вып. 1). Включен в книги «Зажгите костры в океане» (Ма¬гадан, 1964), «Чудаки живут на востоке» («Молодая гвардия», 1965), «Весенняя охота на гусей» (Новосибирск, 1968). В июне 1963 года в письме к сестре О. Куваев сообщил: «Написал два рассказа («Где-то возле Гринвича» и «Чуть-чуть невеселый рас¬сказ». – Г. К.), один отправил в печать… Хочу найти какую-то сдержанную форму без всяких словесных выкрутасов, но в то же время свободную и емкую.
Герои произведений Гусейна Аббасзаде — бывшие фронтовики, ученые, студенты, жители села — это живые образы наших современников со всеми своими радостями, огорчениями, переживаниями.В центре внимания автора — нравственное содержание духовного мира советского человека, мера его ответственности перед временем, обществом и своей совестью.