Мы — военные - [39]

Отличником рядовой Анисимов никогда не был, но и в отстающих не ходил. Нес службу и овладевал военным делом он старательно, однако без особых успехов. «Анисимов у нас крепкий середняк», — заметил однажды солдат Шмелев, и эта кличка — «крепкий середняк» — прилипла к Степану.

Никто не мог точно сказать, когда упал духом Анисимов. Если бы он раньше был весельчаком, как, например, Лесных, сразу обратили бы внимание: «Эге, Анисимов что-то приуныл». Если бы он раньше учился отлично, тоже заметили б отставание. Но поскольку Анисимов был «середняк», казалось, что тянет он по-прежнему.

А дела у Степана шли все хуже. Вместо четверок он все чаще стал получать на занятиях тройки, а затем замелькали и двойки. Рейсы до почтового отделения и обратно совершал он аккуратно, но без видимого удовольствия. Возвратившись в роту и сбросив с плеча сумку, он забывал привести в порядок свое обмундирование, забывал сказать свое обычное «вот и мы».

На вопросы командиров и товарищей о том, что с ним случилось, Анисимов односложно, с полнейшим безразличием отвечал:

— Ничего, просто так…

Званцев тоже попытался вызвать его на откровенный разговор, однако из этого ничего не получилось. Солдат глядел в пространство и механически повторял:

— Ничего, просто так…

Причина угнетенного состояния Анисимова раскрылась совершенно случайно.

Как-то младший сержант Лесных взял в библиотеке «Кочубея» Первенцева. Перелистывая книгу, он обнаружил фотокарточку, заложенную между страницами. На снимке была изображена курносая девица, которая явно позировала. На обороте карточки было написано:

«Дорогому Степе Анисимову от любящей Зины Р. на долгую и добрую память».

Младший сержант еще раз взглянул на снимок и весело крикнул:

— Анисимов, ты ничего не терял?

— Нечего мне терять, — неохотно отозвался солдат.

— А вот эту симпатичную особу?

— Дайте сюда, товарищ младший сержант!

Солдат потянулся за фотокарточкой, но Лесных отступил на шаг и поднял ее над головой. Под смех солдат он пропел:

— Полюбил я девушку курносую, но напрасно, видно, полюбил!..

— Не надо, товарищ младший сержант, — с трудом проговорил Анисимов. Он был бледен, нижняя челюсть его страдальчески отвисла.

— Извини, не знал, что шутка для тебя будет неприятна.

Младший сержант отдал солдату фотокарточку. Тот, не взглянув на нее, порвал на мелкие кусочки, подержал на ладони, словно взвешивая белое крошево, и выбросил в урну.

— Зачем ты это сделал? — спросил Лесных.

— Надо.

— Но ведь это твоя невеста?

— Была.

— А теперь?

— Теперь? — переспросил Анисимов, словно не понимая, чего от него хотят. — Теперь она замуж вышла.

Об инциденте с фотокарточкой младший сержант рассказал заместителю командира по политчасти. Так вот оно в чем дело! Ну что ж, товарищ политработник, оказывай помощь приунывшему солдату — твоя обязанность.

Вскоре представился удобный случай для беседы. Анисимов вовремя не получил почты, которая задержалась, и пошел за ней вторично. Когда он возвратился, рота поужинала, а на него оставили «расход».

В пустой столовой солдат неторопливо съел порцию картофельного пюре с самым жирным куском соленого сазана (повар Желудев уважал почтальона), выпил кружку крепкого чая. И тут, словно невзначай, в столовую заглянул Званцев.

— «Огонек» есть сегодня, Анисимов?

— Есть, товарищ старший лейтенант.

— А «Советский воин»?

— Тоже есть.

— Хорошо… Да вы сидите, сидите.

— Слушаюсь…

Видя, что заместитель командира по политчасти садится рядом с ним, Анисимов вздохнул и пристроился бочком на самом кончике скамейки. Он сидел неестественно прямо, словно аршин проглотил. По его напряженной позе можно было понять, что он приготовился выслушивать замечания и расспросы: почему-де нос повесил, почему отстаешь в учебе? Но замполит неожиданно спросил:

— Гордость у вас есть, Анисимов?

— Гордость? Нечем мне гордиться, товарищ старшин лейтенант…

— Своим человеческим достоинством надо гордиться, Анисимов. Заноситься перед товарищами, конечно, не следует — не в этом дело. Тряпкой не следует быть! А вы распустили нюни… Если хотите знать, она вашего ногтя не стоит, эта самая Зина… Как ее фамилия?

Словно от удара, Анисимов отшатнулся. Затем повернулся к замполиту, положил локти на клеенку.

— Романова… Не надо о ней, товарищ старший лейтенант. Славная она!..

— Что ж в ней славного, если она не сдержала своего слова? Обещала ждать вас, пока вы отслужите?

— Обещала…

— Ну вот! Человека, который обманывает, нельзя ни любить, ни уважать. А убиваться о нем тем более не следует. Подумайте: как вы стали бы жить с такой легкомысленной? Для вас это была бы не жизнь, а мучение.

— Что легкомысленная она — это верно. Бывало, один вечер проводишь ее, а на второй, глядишь, пошла с другим. Что ты будешь делать?..

— Ну вот!.. Какая ж она подруга жизни вам была бы?

— Это правда, только люблю я ее, вот оно какое дело… Из-за этого все идет у меня кувырком. Товарищ старший лейтенант, войдите в мое положение!..

Они сидели один напротив другого за узким обеденным столом. Солдат всем телом подался к офицеру: очень уж хотелось ему, чтобы замполит вошел в его «положение». Обдумывая, как же помочь Анисимову в его несчастье, Алексей сказал: