Мы — военные - [101]

Клюшкин перечисляет свои труды-заботы, загибая один за другим пальцы на руке. Званцеву становится и впрямь жаль этого старательного и исполнительного паренька, у которого не хватает времени на письмо Люсе. Но пожалеешь Клюшкина — хуже сделаешь. Нет, не в жалости нуждается младший сержант!

Они идут по коридору казармы, и Клюшкин ожидает, что ответит ему заместитель по политической части. А тот берет его под руку и говорит полушутя, полусерьезно:

— Легко, Владимир Петрович, катиться с горки вниз. А подниматься на гору всегда трудно. Правильно?

— Да я разве жалуюсь? — вспыхивает Клюшкин, польщенный тем, что замполит называет его по имени-отчеству. — Я в лепешку разобьюсь, товарищ старший лейтенанту если надо!

— Зачем же разбиваться? Надо сделать, что задумал, а не разбиваться.

— Ясное дело! — Клюшкин вдруг озорно прищуривается: — В общем, «Я на горку шла».

— Вот, вот! — смеется Званцев.

— Ну, я побежал, товарищ старший лейтенант. Небось Тамара Павловна уже поджидает.

— Бегите. А я загляну в автокласс — там Дзюба с автокружком занимается. Значит, «Я на горку шла»?..

Где бы ни находился Алексей в тот вечер — в автоклассе, где сержант сверхсрочной службы Дзюба объяснял товарищам устройство дизеля, у операторов, планшетистов — всюду его неотступно преследовал один и тот же мотив: «Я на горку шла».

Но он не был назойливым, этот мотив.

Домой Алексей возвратился поздно вечером. Тамара к этому времени тоже только что закончила занятия со своими учениками. Урок английского языка — последний оставшийся урок — вел лейтенант Захарчук.

— Как, Тома, твои успехи? — спросил Алексей.

Вместо ответа Тамара уперла одну руку в бок, другой взмахнула над головой воображаемым платочком:

Я на горку шла!..

— Клюшкин?

— Он.

— Разболтал-таки!

«КРАСИВАЯ» ЖИЗНЬ

В маленьком военном городке у Светланки Лыковой нет подруг. Но ничего: умному человеку, говорят, и одному не скучно. С увлечением катается Светланка с горки. Надо же понимать, что это за удовольствие — лечь животом на санки и с распростертыми руками лететь вниз головой, словно в пропасть! Заячья шубка на Светланке вся в снегу, золотые кудряшки выбились из-под голубой вязаной шапочки, под носом подозрительно влажно… Но Светланке не до этого! Еще и еще раз спешит она скатиться с горки, которая лоснится и блестит на солнце, прикатанная полозьями.

Хорошо бы все, да вот беда: очень трудно подниматься с санками на горку. Видно, в жизни так уж устроено: радости и удовольствия почему-то обязательно чередуются с трудностями, которые надо преодолевать, и с огорчениями. Что ж, Светланка готова к любым испытаниям во имя нового стремительного полета, когда так сладко замирает сердце. С трудом карабкается она вверх, тащит на бечевке отяжелевшие санки. Вот и вершина горы.

Прежде чем снова плюхнуться на санки, Светланка озирается вокруг. Ну и красиво же! Неподалеку вращается широкая изогнутая лопасть радиолокатора. Похоже, что сделана она не из железа, а из тонких кружев. Низкое зимнее солнце то смотрится сквозь нее, дробясь на мелкие брызги, то снова выглядывает из-за кружевной сетки, и тогда еще труднее смотреть на снег, не прищурив глаза.

С горки видна и шоссейная дорога, и крыши домов колхоза «Новосел». Светланке известно, что в колхозе работает бухгалтером ласковая и немного грустная Дуняша, которая живет у тети Оли. Туда же, в колхоз, частенько отправляется и тетя Тамара. Она там служит, как сказал папа, «связующим звеном». Что это означает, Светланка пока не уяснила.

А если повернуться на горке в противоположную сторону, то увидишь лес, что подступает к самому военному городку. Этот лес Светланке известен. Туда она ходила летом за земляникой, малиной и грибами. Не одна, конечно, ходила, а с мамой и другими взрослыми. Там разбирали на кирпич развалины немецких складов.

Из-за этого знакомого леса выглядывает серовато-фиолетовая кромка другого леса. В том лесу Светланка ни разу не была. Отец утверждает, что там бродят злые клыкастые кабаны, обросшие желто-рыжей шерстью. Кроме кабанов там могут водиться и шпионы. Правда, это только догадка самой Светланки, но догадка вполне закономерная: раз есть страшное зверье, значит, есть и шпионы. Они могут приблизиться к военному городку и поселиться где-нибудь по соседству. Например, в тех развалинах, где ломали кирпич. Ох, уж эти таинственные развалины! Они всегда вызывали у Светланки чувство тревоги и настороженности. Кто знает, что скрывается за темными дырами полузасыпанных щебнем и мусором окон подвалов!..

Смотрит Светланка в ту сторону, где, по ее предположению, находятся развалины, и вдруг — не померещилось ли ей? — замечает подозрительного человека, который мелькает за деревьями, явно не желая показываться на глаза добрым людям. «Женщина, — несколько разочарованно определяет Светланка. — Пальто коричневое, платок желтый… А что, разве женщины шпионками не бывают? Сколько хочешь!..»

Поскольку женщина не приближалась и не удалялась, а, продолжая осторожно что-то выслеживать и высматривать, выглядывала из-за деревьев, никаких сомнений у Светланки больше не оставалось: ясное дело, шпионка! Еще раз — уже без всякого удовольствия — прокатилась Светланка с горки и опрометью домой.