«Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке] - [27]

4. Искусство заглядывать в душу

В журналистской молодости своей я особенно охотно писал о медиках. Воспевал мастерство хирургов, талант фармакологов, открывающих новые лекарства, мужество эпидемиологов, победоносно воюющих со смертельными инфекциями. Но, насколько мне помнится, среди людей в белых халатах в 50-е и 60-е годы понятие психолог полностью отсутствовало. Никто из медиков, с которыми я общался, не называл себя также ПСИХОТЕРАПЕВТОМ. Услыхав где-то это слово, я спросил знакомого врача, что оно означает. Доктор отделался ядовитой шуточкой: "Психотерапевт — это тот выпускник мединститута, который так и не успел за пять лет прослушать курс терапии."

Всерьёз с понятием "психотерапевт" столкнулись мы лишь в эмиграции. Добравшись до Америки, с удивлением обнаружили: профессия эта пользуется тут всеобщим уважением. В поисках доброго совета американская публика валит к психотерапевтам на приём, открывает им самые интимные подробности своей личной и семейной жизни. Заинтересовала эта профессия и новоприезжих соотечественников. Беседы с психотерапевтами оказались полезными для пожилых эмигрантов, с трудом приспосабливающихся к заграничному образу жизни. За рекомендациями к психотерапевтам стали обращаться и те российские родители, которые потеряли внутренний контакт со своими детьми-подростками. Постепенно среди новоприезжих стали появляться и русскоязычные психотерапевты. Более того, наши специалисты значительно продвинули эту область знания. Сейчас число русскоязычных психотерапевтов исчисляется в Америке уже не десятками, а сотнями. Хорошо это или плохо, судить не берусь. Но доподлинно известно: коренные американцы ходят ныне на приём к нашим психотерапевтам, доверяя им не в меньшей степени, чем своим соотечественникам. А на днях получил я от одного из таких "мастеров душевноведения" только что опубликованную книгу с несколько непривычным названием "Искусство терапии и терапия искусства". Русскоязычный автор представил на рассмотрение американцев новые идеи и приёмы психотерапии. О книге той, об её авторе Анне Крайн и пойдёт наш разговор.

Вести об Анне Крайн стали доходить до меня ещё лет пять-шесть назад. В случайных разговорах я несколько раз слышал об умной, а главное, удивительно доброй женщине-психологе. Одна родительская пара с благодарностью вспоминала, как Анна собрала группу трудных подростков и увлекла их рисованием. Юные художники после этого стали заметно лучше вести себя в школе и дома. Другая категория подопечных Анны Крайн, российские старички и старушки, тоже говорят о ней с симпатией. Будучи сотрудницей организации, помогающей пожилым людям, она по собственной инициативе принялась разыскивать пожилых людей, которые месяцами, а то и годами не выходят из дому. В основе поведения таких людей лежит психологическая поломка, страх перед непривычной заграничной жизнью. Некоторые из них оставлены своими взрослыми детьми, другим кажется, что сыновья и дочери недостаточно к ним внимательны. Анна Крайн и её группа разыскала в Нью-Йорке более шестисот таких "замкнувшихся". Навещая их, члены её группы разъясняли напуганным соотечественникам, где, в каких организациях те могут найти помощь, поддержку, помогали и практически, переводя на русский письма от американских властей.

Общение с такими стариками давалось психологам нелегко. Особенно после того, как были опубликованы новые законы о сдаче экзаменов на гражданство. Наши пожилые земляки увидели в этих законах личную обиду, желание властей погубить их, не знающих ни языка, ни истории США. "Вот пускай у меня всё отнимут, и я выброшусь в окно”, — кричали они Анне и её сотрудникам. Но Крайн снова и снова навещала эту категорию пожилых и во многих случаях замкнутые "размыкались".

Случалось ей, опять-таки благодаря своему беспредельному терпению и знанию семейной терапии (есть у психологов и такое искусство), восстанавливать контакты между пожилыми родителями и их взрослыми детьми. В одном случае ей удалось примирить 92-летнего папу с 65-летним сыном. Семь лет до этого эти двое не виделись и даже не разговаривали друг с другом по телефону. Много и других трогательных историй услыхал я об Анне Крайн, прежде чем состоялась наша встреча.

Комплименты, высказанные по её адресу, Анна восприняла с иронической улыбкой. "Мне просто повезло в Америке, — говорит она, — вот уже восемь лет я занимаюсь своим любимым делом. А коли дело любимое, то и стараешься…"

Ленинградка Крайн окончила Финансово-экономический институт, как социолог производственного коллектива. Специалистов таких в тот год насчитывалось всего 25 человек на всю страну, и они мало кому были нужны. Но Анна обнаружила в своей профессии сферу, где она действительно могла быть полезной людям. Речь шла о стареющих деятелях искусства. Что происходит со всеми этими танцорами, актёрами, балетмейстерами и оркестрантами, когда по возрасту они вынуждены уйти на пенсию и таким образом теряют возможность продолжать любимое дело? Люди в общем-то не очень старые, они поступают на работу завхозами, приёмщиками в ателье, и, разумеется, чувствуют себя при этом более чем неудовлетворёнными. В своей диссертации юный социолог призвала современников к уважению личности, а тем более личности с большим культурным опытом. Она не ограничилась призывами. Окончив институт, Анна создала группу социологической помощи таким людям. Её исследования подсказывали: идеальным решением судьбы вчерашних танцоров и музыкантов было бы приобщение их к культуртрегерству. Этих людей следует привлечь к распространению культуры и искусства среди широкой публики, и особенно среди молодёжи.