Мы — пионеры, дети рабочих - [9]

-- Тяну, не получается...

-- Значит, ты недостоин быть младшим скаутом.

-- Я достоин! -- детский голосок начал всхлипывать.

-- Это что еще за сопли в наших рядах? А ну-ка, взялись! Старайся всегда, пытайся везде, до последнего дня. Тяни, и никаких проблем...

-- Вот лозунг мой и солнца, -- с ужасом произнес я, задумавшись о проблемах художественной детской литературы на русском и английском языках.

-- Ура!!! Получилось!

-- Я же тебе говорил, -- в голосе старшего, и начинающего басить, слышалась какая-то фальшивая бравада, и одновременно неуверенность в собственных словах. -- У скаутов всегда все получается. Поправь сейчас-же галстук. Тоже мне, младший брат. Мы должны быть примером. Сейчас отряд придет, будем палатки ставить.

-- А можно мне спать с тобой, в одной палатке?

-- Нельзя. Младшие спят со младшими. Таков закон скаутов.

-- Ну, пожалуйста... Я очень хочу. Я... Я ...

-- Будешь спать с Джеком и с Шаном.

-- Ну я тебя умоляю.... Ну что тебе стоит!

-- Молчать! Младший кандидат в члены скаутской организации, равняйсь, смирно!

Я с легким испугом выглянул в окно. За соседским забором, высотой мне с грудь, в землю был вбит бамбуковый кол, напомнивший мне осиновый. Кол был расперт бельевыми веревками, вершина его логически завершалась звездно-полосатым американским флагом. Около древка стоял долговязый парень совершенно китайской внешности в скаутской форме, а рядом с ним вытянулся по стойке смирно тот самый трогательный очкарик, из-за которого я купил ненавистное скаутское печенье.

-- Ну да, ну конечно, флаги будем поднимать, -- мрачно пробурчал я, еще не подозревая, какие испытания готовит мне судьба. -- Хорошо, давайте я вам вымпел победителя социалистического соревнования на антенне подвешу...

Вымпел этот, запавший мне в душу, я на прошлой неделе обнаружил в магазине антиквариата под названием "Бомбейская Кампания"."Победителю социалистического соревнования цеха номер пять плодоовощной базы двенадцать Краснопресненского района города Москвы товарищу Воробьеву от первого секретаря городской партийной организации тов. Гришина".

Нет, работать в первый, один из пяти, драгоценный день отпуска, мне, по-видимому, не было суждено.

-- Правее. Вместе, вместе тяните. Забивай, забивай...

День, скорее всего, был потерян бесповоротно и окончательно. На соседнем участке, за забором, на моих глазах разбивался палаточный лагерь. Человек десять в рубашечках со столь печально знакомыми мне галстуками и пилотками, таскали металлические трубки, молотки, и, стена к стене, возводили все новые палатки.

-- Четыре, пять,-- Черт побери! Я насчитал пять палаток, и почувствовал предательскую головную боль.

Отряд, строиться! -- неожиданно рявкнул долговязый парень. -- Смирнаа!

Приготовиться к подъему флага!

-- Па-ра-ра-ра -- ра-ра! -- пропел горн. Впрочем, флаг застрял, недоехав до вершины, видимо, зацепился за сучок.

-- Скауты... -- Долговязый откашлялся. -- К библии! Сегодня мы читаем отрывки из книги Генезиса, страница пятьдесят три.

-- И испепелю тебя и города народа твоего небесным огнем!

-- Скаут Джаоронг!

-- Я! -- Толстенький мальчик в очках вытянулся по стойке "смирно".

-- О каком народе идет речь?

-- О ревизионистах и предателях с севера, погрязших в грехах и коррупции. О тех, кто примазался к коммунистическому движению, но, на поверку , оказался лживым шакалом.

-- Правильно, скаут Джаоронг! Что говорил о них великий председатель Мао?

И тут очкарик разразился длинной цитатой на китайском языке.

-- Скауты! Равнение на знамя! -- Рявкнул старший брат.

-- Ра-ра-ра, ра-ра, ра-ра! -- Раздалась громкая речевка, я уже не разобрал, по-английски или по-китайски. Чем угодно клянусь, она мне напомнила как две капли воды стихотворение "Кто шагает дружно в ряд, пионерский наш отряд".

Но когда два долговязых подростка в шортиках и галстуках с важным видом пронесли мимо стоящих под звездно-полосатым флагом и отдающих пионерский салют детей красно-звездчатый китайский флаг, я потерял чувство реальности.

-- Идиоты, -- я тихо застонал.

-- Ра-ра-ра-ра, ра-ра -- ревело за забором.

-- Эй, -- в отчаянии взревел я. -- Скауты! Побойтесь Бога и председателя Мао!

-- Ра-ра-ра-ра, ра-ра, -- речевка вяло скисла.

-- Мама! -- Замычал старший скаут. -- Сосед нам мешает.

-- Эй, мистер, -- в поле моего зрения появилась пожилая женщина. -- В чем дело?

"Хунвейбинка" -- мгновенно понял я.-- Извините, -- я попытался быть вежливым настолько, насколько мог. -- Вы бы не могли заниматься всем этим немного потише...

-- Почему это? -- Хозяйка перешла в наступление. --Вам должно бы быть стыдно! И вообще, как вы смеете мешать нашим детям? -- Слово "нашим" было нарочито подчеркнуто. -- Кстати, мистер, это - наша частная собственность. Если вы посмеете еще раз нас побеспокоить, мы вызовем полицию.

-- Извините, я собственно, -- мне стало неловко и противно одновременно. -- Нельзя ли... Ну хоть немного потише.

-- Нельзя! -- Хунвейбинка развернулась ко мне спиной и оскорбленно вошла в дом.

-- О, Господи, -- взревел я. -- Нет мне спасения. Почему я попал в эту сумасшедшую страну непуганных идиотов? Почему эти плоды культурной революции живут в собственном доме, разводя всякую социально-незрелую ересь? За что караешь ты меня?