Мы идём к Луне - [8]

Жили тут медведи и лоси, а теперь пришёл он и слышит, как пахнет дёгтем, который гнал в старое-престарое время старичок — дёгтевар в войлочной шляпе.

Доктор Длинная Седая Борода

Лес кончился, и с горы стало очень далеко видно. А там, где небо можно потрогать рукой, торчали, будто палки, воткнутые в снег, заводские трубы. Это город. Из труб по небу протянулись длинные дымы.

А под горой деревня. В деревне живут ребятишки, собаки и коровы. Ребятишки катаются с горы на санках, а коровы ходят по улицам.

И уже видна сине-голубая даль Берёзового лога. Увалы, пади, глинистые обрывы. Между березняков и сосновых рощ петляет в низине речка Росянка. Только сейчас её не видно: она под снегом. Всё под снегом: перекаты речные, водопады, омута, где живёт рыба хариус.

До Берёзового лога ещё один переход, а пока привал. Начальник экспедиции и носильщик хрустят сухарями, размышляют каждый о своём.

— А что было на земле в старое-престарое время?

— В какое старое-престарое?

— Совсем в старое. Тыщу миллионов лет назад.

— Море было. Океан. Огромный тёплый океан без конца и края.

— И тут был океан? И киты тут плавали?

— Наверное, и киты плавали.

— И пускали фонтаны?

— Раз плавали, значит, и фонтаны пускали.

— Ага. И акулы, и меч-рыба плавали. А по дну ползали каракатицы и осьминоги. И раки-отшельники, и морские звёзды, и медузы.

Охотник живо представил, как над деревней плывёт огромный кит, а рядом маленькие китята. И у каждого китёнка маленький фонтан. А по деревне, где катаются сейчас ребятишки, ползёт осьминог с круглым, как фара, глазом и загнутым птичьим клювом.

— А где оно, море? — огляделся сын. — Куда делось?

— Море? Ушло море, высохло. Потом вырос лес. Только не такой, как сейчас, а древний. Папоротники, огромные хвощи.

— А где они, огромные хвощи?

— Замёрзли. Погибли.

— Почему погибли?

— Потому что стало очень холодно. Вся земля покрылась льдом.

— И был морозище?

— Конечно, страшный мороз. И вьюги, и северное сияние.

— А потом что было?

— Потом снова стало тепло, лёд растаял.

— Весь до капельки?

— Как видишь. Действительно, льда не было.

— А потом что сделалось? После льда?

— Я думаю, степь. Паслись тут антилопы — сайгаки, а за ними охотились красные волки. В травах гуляли большие красивые птицы — дрофы. И журавли. Кроме птиц и зверей, никого тут не было. Небо, трава, ветер. А над степью пели жаворонки.

— А потом?

— А потом вырос, как видишь, лес, и стали тут жить белки и коростели.

— А кто всё это переменял?

— Что переменял? — не понял отец.

— Ну, всё, всё. Сначала — море, потом — древний лес, потом всё замёрзло. А теперь стало опять тепло и хорошо. Кто это переменяет?

— Как тебе сказать? Это… время переменяет. И ещё — солнце.

Охотник посмотрел на солнце и не поверил. Такое оно маленькое, далёкое и тусклое. И оно может всё переменять? Чтобы океан был и киты, и вдруг не стало океана?

— Нет, это не солнце переменяет, — твёрдо сказал охотник и спросил: — А время, оно где? Какое оно?

— Это очень трудно объяснить, что такое время. Оно нигде и везде. Его никто не видел и не слышал.

Никто не видел и не слышал, а всё переменяет!.. Непонятно. Только что же тут непонятного? Время — это сегодня лёг, у тебя болит живот, а завтра проснулся — всё прошло. Это такой Доктор невидимый. Доктор, который всё умеет. Человека нет, а потом он родится. Был как пылинка, а потом делается большой. И сосна маленькая, а потом вон какая! Сейчас снег, а весной везде цветы. Откуда они? Их посеет Доктор невидимый. И птиц петь учит он.

— Ладно, пусть Доктор невидимый, — смеётся отец. — Значит, он ещё и агроном. И учитель пения.

— Ага. А откуда прилетели птицы?

— Птицы не прилетели, а сделались из больших ящериц. Только не из таких, которых ты видел, а из других. Из летающих ящеров. Они были страшные, зубастые и не умели петь.

— А потом Доктор всё переменил, и они научились петь. Хорошие стали свиристелями, а плохие — лунями. А откуда пришёл самый-самый первый человек?

— Знаешь, я начинаю замерзать. Пойдём, а то мы никогда не доберёмся до Берёзового лога. Человек ниоткуда не пришёл. Он в конце концов сделался из рыб, из птиц. Всё живое — его родня.

— Всё-всё? И глухарь, и слон, и скворец, и крокодил?

— Дальняя родня. Всё живое — дальняя родня человеку.

Значит, человек был птицей! И умел летать. И был деревом-баобабом. И осьминогом — ползал по дну океана. И у него было три сердца. Человек был всем-всем! Это его переменял волшебник — Доктор Длинная Седая Борода, который живёт всегда.

— А сможет он снова переменить человека в птицу? В дерево?

— Кто? — удивился отец.

— Доктор Длинная Седая Борода.

— Какая Длинная Седая Борода?

Отец ничего не понимал. Ведь он ничего не знал про Доктора Длинная Седая Борода! Про него никто не знает. И сам он про Доктора узнал только сегодня. Только сейчас!

Охотник был взволнован: это было его первое великое открытие. Никто ещё не знал про Доктора Длинная Седая Борода, а он знал. Один во всем свете!

И никто, даже отец, не догадывается, что Доктор живёт на их Луне. На серебряной луне Берёзового лога. Он живёт там в большой серебряной пещере, а на землю приходит, чтобы всё переменять.