Мы, аристократы - 5 - [45]

— Поттер, ты же такой самостоятельный. Почему ты сам не хочешь пройти эмансипацию?

— Я могу обойтись без неё, у меня с опекуном полное взаимопонимание. Если я эмансипируюсь, пострадает его репутация в обществе, а это нам обоим не нужно.

— Трудно представить, что из лорда Малфоя может получиться хороший опекун, — ошарашенно произнёс он. — После всего, что говорили о нём у нас в Гриффиндоре…

— Для гриффиндорца он как опекун не подойдёт, но я слизеринец.

— Ага… — он ненадолго ушёл в себя, а затем испуганно уставился на меня. — Слушай, я уже половину забыл, что ты мне сейчас рассказывал!

— У тебя есть куда записывать?

Какое-то мгновение Невилл созерцал меня так, словно это я должен был сообщить ему ответ, затем спохватился и полез в карман. Я так и подумал, что у него должна быть записная книжка, с его-то забывчивостью.

— Есть, — он достал потёртый блокнот с вложенным между листов карандашом. — Вот. Только я про него всё время забываю.

— Ты слишком боишься что-нибудь забыть, а в результате только хуже получается. Учись расслабляться, — сказал я, ни на что особо не надеясь. Просто озвучил ситуацию. — Ладно, давай записывай.

Я продиктовал Невиллу список пособий и документов, и он, почти счастливый, бережно уложил блокнот обратно в карман.

— Поттер, а если вдруг у меня ещё вопросы появятся — можно, я напишу тебе?

— Конечно, пиши.

Лонгботтом ушёл окрылённый, не чуя земли под ногами. Не удивлюсь, если избавиться от опеки старших всегда было его заветной мечтой.

8.

Разумеется, у Невилла очень скоро появились ко мне вопросы. Мы снова встретились в кафе Фортескью, и он задал мне их по списку, аккуратно записанному в блокнот — на память он не надеялся, а пропускать ничего не хотел. Благодаря тому, что Люциус ознакомил нас с обязанностями главы рода и владельца магической недвижимости, я уже знал основы родовой экономики и разбирался в учётных книгах, поэтому мог ответить на большинство вопросов начинающего лендлорда магической Британии. Некоторые из них, по ведению родового хозяйства, требовали объяснений на месте, и я оказался приглашён к нему домой.

Лонгботтом был в трауре, но уже не выглядел таким убитым — у него появилось дело и цель. В просторном кабинете, куда он провёл меня через половину старинного сумрачного сооружения, сходного скорее с замком, чем с особняком, царили свидетельства его интенсивной работы. Повсюду были разложены учётные книги вперемешку с папками, а по краям огромного письменного стола и на ближайших стульях громоздились стопки фолиантов со свисающими из них закладками.

В домашней обстановке Невилл чувствовал себя раскованно и соображал гораздо лучше. Он вполне ориентировался в куче раскиданных по кабинету бумаг, точно помнил, где лежит каждая, и знал её содержание. За каких-нибудь пару часов мы не только разобрались с учётом прихода и расхода, но и рассортировали документы по срочности и значимости. У Августы Лонгботтом было заключено несколько постоянных договоров на поставки трав, которые она выращивала в оранжерее и в теплицах, все их нужно было продлить и переписать на имя внука, когда он получит эмансипацию.

Что Невилл получит её, я уже не сомневался. Он с малолетства помогал бабушке в теплицах и прекрасно разбирался в выращивании, сборе и заготовке алхимического сырья. Ему не хватало только умения обращаться с договорами и заказчиками, но это было преодолимо.

Закончили мы обсуждением динамики цен на дремоносные бобы, и Невилл потащил меня смотреть, как эти самые бобы растут в естественных условиях. Оказывается, был на его земле клочок заболоченной местности, идеально подходящей для них. Невилл не успокоился, пока не показал мне все достопримечательности своего поместья, поэтому с болота мы прогулялись до теплиц, заглянули в оранжерею, а затем полюбовались снаружи родовым гнездом Лонботтомов — массивным тёмно-серым трёхэтажным зданием, побитым непогодой, поросшим мохом и плющом, производившим общее впечатление древней мощи и неприступности. Ужинать я не остался, меня ждали у Малфоев.

В последующие дни Невилл обращался ко мне ещё дважды. Первый раз — незадолго до комиссии, чтобы я натаскал его по ответам, второй — уже после дня рождения и успешной эмансипации, чтобы я сходил вместе с ним к заказчикам для перезаключения договоров. Зачем я ему понадобился во второй раз, я не понял, потому что все переговоры успешно провёл он сам. Видимо, для храбрости.

За это время мы с Крокером закончили восстановление кабинета директора в Хогвартсе и очистили директорские апартаменты от защитных заклинаний. Никакого компромата там обнаружено не было, но и того, что Торфинн Роули с помощниками откопал в Министерстве, в совокупности с архивом Ордена Феникса хватало с лихвой. Наша сторона спешила ковать железо, пока горячо, поэтому в прессе ежедневно появлялись статьи с архивными данными и журналистскими комментариями к ним. Нужно было окончательно добить репутацию стороны Дамблдора и сформировать новое общественное мнение.

Помимо этого, Роули начал кампанию за пересмотр наказания сидящих в Азкабане сторонников Волдеморта. Все судебные архивы были у него в свободном доступе, поэтому мы знали, что суды над Упивающимися проходили через раз. Публично судили только самых известных, чьи преступления были очевидными, а остальных кидали в Азкабан без суда и следствия, назначив им те же пожизненные сроки, что и осуждённым. Сам Роули не мог проявить инициативу, чтобы не навлечь на себя подозрений, поэтому сведения о судах того времени были слиты в прессу через третьи руки.