Мы, аристократы - 5 - [29]

— Четырнадцатый в списке. Слабовато, увы… — он разочарованно хмыкнул.

— Что так?

— Это еще неплохо, прошлым летом было хуже, из-за зельеварения и истории магии. Сейчас, благодаря Слагхорну и мадам Ранкорн, я поднялся в зельеварении на балл, а в истории магии на два. В гербалистике мне Невилл немного помогает, на УзМС мы с ним оба плаваем. Знаешь, уход за домашней скотиной и огородом, какими бы они ни были волшебными, никогда не вписывался в планы моего будущего. Астрономия и арифмантика у меня идут на «выше ожидаемого», а трансфигурация не очень-то даётся. Только в чарах у меня «превосходно».

— А в чём у тебя проблема с трансфигурацией, если ты успеваешь в чарах?

— На первом курсе МакГонаголл говорила, что у меня не хватает воображения, но на самом деле я с самого начала не воспринимаю трансфигурацию как предмет. Вот скажи, зачем превращать стол в свинью, если её нельзя есть, а ни на что другое она не годится? Зачем превращать табакерку в мышь, если мышь сейчас найти гораздо легче, чем табакерку? Я бы еще понял, если бы мог купить кирпичей, наделать из них кроликов и продать на мясо, но это же невозможно. Бред какой-то, а не предмет.

Ход рассуждений Джастина продемонстрировал, почему Шляпа, учитывая, что в Слизерин маглорожденному нельзя, направила его именно в Хаффлпафф, а не в Гриффиндор или Равенкло. В Хаффлпаффе народец практичный.

— В трансфигурации требуется сосредоточенность, а не воображение. У меня воображения тоже нет, но она даётся мне легко. Вот смотри… — и я, не вытаскивая палочку, наделал из прибрежного песка чашек, вилок, салфеток и прочей хозяйственной ерунды, а затем одним движением руки превратил всё обратно в песок массовым Фините. Напоследок я вырастил из песка три небольших пуфа и уселся на один из них. Тед немедленно облюбовал соседний пуф, для него это было в порядке вещей, а Джастин уставился на меня расширенными глазами.

— Присаживайся, в ногах правды нет, — я кивнул на оставшийся пуф, и он машинально присел туда. — Считай трансфигурацию индустрией предметов одноразового пользования, и ты избавишься от предубеждения к ней.

— Я никогда не видел, чтобы колдовали так, — изрёк он, покачав головой. — Без палочки, без единого слова мгновенно породить полтора десятка предметов…

— Я тренировался в скоростной трансфигурации ко второму туру Тремудрого турнира, — пояснил я. — Там было сложнее, потому что каждый предмет должен был обладать функциональностью, а все эти пуфики и тарелки — всего лишь куски однородного вещества, обладающего примитивной формой. Сам видишь, у меня нет никакой фантазии — на моих изделиях ни розочек, ни узоров, одна голая функциональность. И у меня ничего не придумалось так сразу, кроме посуды. Бывает, что приходится её создавать.

— Не возьмёт тебя Драко мажордомом, как грозился, — подколол меня Тед, к которому вернулось хорошее настроение. — Ему узоры и розочки нужны.

— Ты разбил моё сердце, Нотт, — я сделал горестную мину. — Не знаю, как я это переживу.

Мы засмеялись давно знакомой шутке, к нам присоединился и Джастин, услышавший её впервые. Он не преминул поинтересоваться её истоками, и пока я прикидывал, что и как ему сказать, чтобы не выдать, но и не скомпрометировать себя, Тед ответил, что когда мы собираемся перекусить в тёплой компании, я отвечаю за стол и Малфой мне завидует, потому что у него такого веса среди хогвартских домовиков нет.

Для Джастина было в новинку, что хогвартским домовикам можно отдавать кое-какие приказы, и Тед стал наставлять его, с чем к ним можно обращаться, а чего они выполнять не станут. Любой ученик мог вызвать домовика для передачи записок в пределах замка, для срочной уборки, кормления питомца, можно было также попросить в общежитие еду из сегодняшнего меню. Готовить особые блюда, разносить письма по всей Британии и делать покупки в волшебных лавках уже не входило в их обязанности.

Пока они обсуждали хогвартский сервис, а заодно статус и права его учеников, я не вмешивался в беседу. Я специально оставил Теда с нами, чтобы он присмотрелся к Финч-Флетчли, и если тот после всего услышанного от Нотта не догадается, что через него ко мне не перешагнёшь, значит, он не слизеринец по натуре, хоть и хвалился.

Со стороны они выглядели если не друзьями, то хорошими знакомыми. Их беседа текла свободно, оба в нужных местах улыбались и выражали согласие. Я иногда вставлял реплику-другую, чтобы подправить или уточнить тему, но в целом они справлялись без меня. Впрочем, если Джастин охотно рассказывал о себе и своей семье, от Теда он не услышал почти ничего, чего не мог бы узнать от посторонних. Мы посидели так около часа, а затем вернулись в Хогвартс.

— Опять ты связался с маглокровкой, — упрекнул меня Тед, когда мы возвращались в общежитие. Сумела же Грейнджер напрочь избавить его от либерализма.

— Это была его инициатива, — сообщил я. — Он выглядит перспективным — мало ли, вдруг срастётся.

— На первый взгляд он неплохой парень, только безнадёжное это дело — опираться на маглокровок. Использовать их можно, но опираться на них нельзя. Их «родовой камень» не здесь, а там, он всегда будет тянуть их обратно. Случись вдруг серьёзный конфликт между нами и маглами — и у нас будут предатели.