MW-06-07 - [6]

И вот наконец Он появляется. Вплывает в какой-нибудь из опустевших портов, заполненных меланхо­лией и ожиданием (поглядите на целую серию феноменальных "Портов" Клода Лоррена, жившего в1600 - 1682 годах, к примеру, на перенесенный в наш MW "Порт", без всякого принадлежащий направлению живописной романтичности), и становится на ее пути. Если он только и любит говорить о войне девушка принимает его за героя. Если умеет пробекать какую-то рифму - девушка видит в нем поэта. Если ему известно, сколько стоит пианино - девушка признает в нем композитора. Если упомянет о теории относительности Эйзенштейна - де­вушка уверена, что перед нею ученый. И вот уже из одной его внешности, голоса, случайных фраз она создает для себя царство. Теперь уже все, кроме Него, для нее варвары. Так бывает у всякой "приличной девушки", подстреленной Амуром.

А ветер шепчет, что слепцы и донны,

Глаза покрывают одною заслоной.

Только девушка в тот миг не слушает ветра - ей слышится лишь Его медовый голос. И она ждет пер­вого поцелуя, того, что запоминается "на всю жизнь". Китайцы утверждают, будто поцелуи ведут свой род от каннибализма, в отличие от мнения одного химика, который считает, что поцелуй появился от того, что пещер­ные жители лизали щеки соседа, чтобы таким образом получить необходимую организму соль.

После этого играются свадьба, а вскоре приходит всем известное крушение, профессионально опреде­ляемое как "семейный кризис". Наиболее жестоким его проявлением становится мордобой, который "мужчина ее жизни" регулярно устраивает "приличной женщине", за что, впрочем, ему мало что грозит (один рыбак из Громсетро в Швеции был оштрафован судом на сорок крон за "издевательство над животными", потому что молотил свою жену живой треской). Но мы говорим о людях культурных, спокойных представителях среднего класса, которые не занимаются рукоприкладством. Правда, не делают они и множества других приятных ве­щей, которых от них ожидались, зато делают такие, о которых "приличная женщина" и слыхом не слыхивала. И вообще, все они делают наоборот, посему, все то, что обещали лунные мечтания, начинает как-то размываться. Наша погруженная в романтичность девица этим неприятно поражена. Фрагменты признаний (весьма типич­ных, а нетипичных потому, что они были опубликованы) норвежской "приличной женщины" образца 1907 года:

" И вот тогда в душе моей рвался крик:

- Боже, значит это и есть супружеская жизнь! (...)

Ведь если она не большой, торжественный праздник, тогда она хуже всего иного (...)

Почему я чего-то до сих пор желаю? Все время жду? Ах, почему? Даже не осознавая, о чем я тоскую, чего жду (...)

Собственно говоря, наш брак, по-видимому, можно даже назвать идеальным. Мы не скучны друг другу, хотя друг другу и не радуемся. Все у нас стало негативным, это правда, но чего можно желать большего. Что любовь такая нестойкая... (...)

Совершенно не помогало утешать мужа, но мне нравилось опираться на его сильной руке. Тогда мы делили ложе, только мне оно было немило. Когда у меня появилась отдельная спальня, я почувствовала облег­чение."

Польская поэтесса, Мария Ясножевская-Павликовская, в письме к матери о своем первом муже, пору­чике и шамбелене Владиславе Бжозовском:

"Я навсегда связана с человеком (...), которого знаю как облупленного (...), словесный репертуар кото­рого знаю на память (...). Дни, проведенные с ним, пепельны, кровь превращается в воду, а на первый план вы­ступают вещи (...). Целую тебя, мамочка, от всего своего изъеденного супружеством сердца."

Сесилия Платер Зиберкувна весьма удачно заключила эту ситуацию в книжке, изданной в 1918 году: "Иногда оказывается, только лишь через несколько лет совместной жизни, что муж - это человек, не имеющий абсолютно никакой ценности. До тех пор, пока он ухаживал за невестой, то еще силился быть вежливым, управлял собою; первые чувственные движения давали ему некое представления об истинном чувстве, чем вводил он какое-то время свою жену в обман. Только ведь никто не может притворяться слишком долго, не может они все время поддерживать такое неестественное настроение, впрочем, через несколько лет супружест­ва подобное притворство становится уже ненужным, а старые привычки тянут к себе. И вот уже муж, доставляя удовольствие лишь одному себе, скатывается все ниже, показывая себя тем, кем он и есть по сути своей. Со­вместная жизнь становится все более невыносимой." Только ведь жить нужно. Существуют, правда, разводы, но ведь имеются и дети, религия, общественное мнение, сила страха и сила привычки - в общем, тысячи тормо­зов. Не каждая "приличная женщина", заметившая, что романтичный принц из сказки по сути своей это дурак, хам, обманщик, сукин сын, бабник, развратник, хулиган и лизоблюд, переломает все эти барьеры. Большинство этого не делает. Это большинство более или менее уютно стареет в своих клетках, единственную и последнюю свою надежду возлагая на сына. Все мужчины гроша ломаного не стоят, но вот мой сын - это святой, гений и орел!

Ветер же шепчет: слепые и донны,

Глаза закрывают одною заслоной.