Музыкальная шкатулка Анны Монс - [38]
Анна знала, что некоторые ее и без того царицей зовут, правда, не от уважения, а с издевкой.
Пускай.
Зависть — темное чувство.
А ревность — и того хуже. И от нее Анна силилась избавиться, заставляя себя повторять, что те, другие, о которых сплетники доносят ей с превеликою охотой, желая побольнее уязвить кукуйскую царицу, ничего-то не значат. О них Петр забывает быстро, а если и вспоминает, то походя.
Анна — дело иное. Сам говорил. И повторял раз за разом, не прося прощения за измены — в том Петр греха не видел, — а желая привязать ее к себе покрепче.
Подарки дарил… слушал… слушался… Анна не торопилась просить многого, хотя матушка и подталкивала неторопливую свою дочь, что, мол, век бабий недолог, сегодня она расцвела, а завтра, глядишь, и зачахла вовсе. Спешить надобно, брать от жизни столько, сколько выйдет, и лучше всего — червонцами золотыми.
Все-то ей мало…
Пансион Петр определил Анне щедрый. И без него деньгами одаривал часто. И не только деньгами — привозили Анне и ткани дорогие, бархаты, аксамиты, шелка драгоценные… шитье и камни… золото, серебро… все для нее, для лю́бой…
Портрет его, опять же, безумных денег стоивший — Анне о том поведали словно по великому секрету.
Шестерик коней на выезд.
Карета.
И шкатулочка вот, звенит простенькая мелодия, переливается. И по озеру зеркальному лебеди плывут да лодочка с фарфоровой девушкой, хрупкой, какой некогда сама Анна была.
Она вновь завела шкатулку и села, слушая музыку…
…только вдруг в ней послышался знакомый шепоток:
— Дай, дай, дай…
С той первой ночи тени возвращались, когда раз в месяц, а то и реже, но случалось, что и чаще. Анна больше не боялась их, напротив, научилась различать их по голосам, по призрачным лицам, в которых столь явно проглядывали знакомые черты.
Дай…
…попроси… посодействуй… передай челобитную, а то и вовсе реши вопросец, пустяковый же, и минуты не займет…
Поначалу просьб было немного, и Анна всякий раз испытывала преогромное стеснение, озвучивая очередную. А Петр хмурился, видать, и без того много досаждали ему с ходатайствами, но кивал, и в самом ближайшем времени проблема человека, порою вовсе Анне незнакомого, разрешалась.
Но чем дальше, тем большего они желали…
…дай, дай, дай…
И Анна пыталась унять матушку, которая повадилась брать с людей деньги за то, чтобы Анна помогла им, но разве ж по ее силам было противостоять Матильде?
— Не будь дурочкой, — приговаривала она, целуя дочь в напудренную щеку. — У тебя появилась такая возможность, которую надо использовать! Как знать, сколько еще царская милость продлится? Слышала я, что он увлекся…
…имена были всякий раз иные, и Анна привычно давила обиду.
— Ну сама посуди, разве ж мы просим чего-то невозможного? Просто справедливости. С местными судейскими иначе никак. Они же все взяточники! И тянут, тянут из приличного человека деньги, пока вовсе до копеечки все не вытянут…
Об этом Анна знала распрекрасно, и сам Петр ей жаловался, что, дескать, вовсе житья не стало от взяточников. Хоть и грозил он им многими карами, да привычка, с годами в кровь въевшаяся, оказалась сильнее страха.
— Мы же и людям поможем, и сами в обиде не останемся… капитал, милая моя, завсегда в жизни пригодится. Бери пример с сестры. Уж она-то знает, как себя с мужчинами вести, а ты, поговаривают, холодна чересчур…
Она замолкала, глядя на Анну с упреком, и девушка не находила, что ей следует ответить. Холодна? Она старалась угодить Петру, что, в общем-то, было несложно. Он был порывист, тороплив и быстро загорался, но столь же быстро удовлетворял эту телесную нужду. Порою Анне казалось, что для него и вовсе не имеет значения, кто с ним пребывает в постели.
— Я понимаю, — матушка, не дождавшись ответа, садилась рядом и брала Анну за руку. Собственные ее ладони были теплы, пышны и мягки. — Он вовсе не тот мужчина, который мог бы увлечь тебя…
В синих глазах ее виделся вопрос, и Анна качала головой: нет, она не столь беспечна, чтобы завести иного любовника. Уж ей-то известен лютый норов Петра. Пусть к другим своим женщинам он и был безразличен, редко задумываясь о том, что у них могут быть мужья, женихи, любовники… но Анна чувствовала, что стоит ей последовать невысказанному совету матушки, и последствия будут ужасны.
Да и не было никого, кто бы привлекал ее.
Разве что Франц Лефорт, но… он и сам был осторожен. И симпатия, некогда возникшая между ними, оставалась исключительно симпатией. В Лефорте Анна видела верного друга и доброго советчика.
— Но, как все мужчины, он безмерно самолюбив, — матушка вздохнула и погладила руку Анны. — И, потешив его самолюбие, ты получишь многое. Польсти ему…
— Матушка! — Разговоры эти становились невыносимы, однако от возражений Анны Матильда отмахнулась.
— Анна, разве я желаю тебе дурного? — она взмахивала руками, всхлипывала в притворном оскорблении. — Не хочешь слушать меня, послушай Модесту, уж она-то скажет…
…и говорила.
Сестрица заглядывала в гости часто, приговаривая, что родительский дом ей все еще родной. Она же взяла за обычай перебирать гардероб сестры, изымая из него платья, которые, по мнению Модесты, уже вышли из моды или же по иным причинам стали нехороши.
Год за годом наблюдает черноглазая незнакомка за людьми. Усмехается, храня свою тайну. Прячет презрение в изгибе губ. И несет несчастье всем, кому вздумается взять проклятую картину в руки… Случай сводит Илью со старым школьным приятелем Генкой, который этой встрече вовсе не рад, ведь Илья – успешный предприниматель, а сам Генка беден и обижен на несправедливость жизни. Он много пьет, жалуется и, вспомнив о прежней дружбе, просит денег в долг, обещая в самом скором времени вернуть с процентами. Генка уверяет, что ему наконец повезло, он напал на след одной картины, которая принесет ему миллионы, а заодно уж перевернет мир искусства.
Граф Ижицын преподнес супруге розового ангела из сердолика в знак любви. Но подаренное им счастье оказалось недолгим: после случившейся в семье трагедии ангел пропал, а дом был заколочен и медленно разрушался… пока в городе не появился потомок графа, желающий восстановить особняк. Художница Василиса попала в дом по приглашению нового хозяина, Евгения Ижицына, чтобы отреставрировать коллекцию старинных картин. Обстановка там ее угнетала, но отказаться от работы она не могла – к Евгению приходил частный детектив, расследующий самоубийство ученицы Василисы.
Егор, наследник князей Урганских, всегда носил кольцо с печатью в виде волка-оборотня. Не догадывался только, что это знак проклятия, наложенного много веков назад, и недоумевал, почему у него никак не складывается семейная жизнь. В конце концов жена Томила, обиженная его невниманием, неожиданно исчезла вместе с дочерью Юлей – как Егор понял из записки, они ушли в какую-то секту… Настя, потеряв мужа и ребенка в автокатастрофе, не хотела жить. Но проповедник Андрей сумел утешить ее и уговорил переселиться в общину, предварительно отдав свою квартиру… Егор с Настей еще не знали, что им суждено встретиться, ведь по легенде женщина-птица должна спасти мужчину-волка…
Когда в ее доме возник этот незнакомец, назвавшийся Локи, и рассказал пугающую легенду о старинных масках, олицетворяющих человеческие пороки, Лия почему-то совсем не испугалась. Наверное, потому, что уже видела одну из них – на рисунке девочки из интерната, где Лия работала воспитательницей. Правда, много узнать ей не удалось – ее обычно спокойные и мирные воспитанницы подрались из-за рисунка. И вот теперь Локи утверждает: главная маска – Короля крыс – должна быть уничтожена, только тогда ее владелец потеряет свою мистическую власть над людьми.
Луиджи из Тосканы написал портреты дочерей барона де Сильверо – Беатричи и Катарины – в образе двух Мадонн. Картины сквозь время несли тайну, подсмотренную мастером, и легенду о двух Мадоннах, которым суждено уничтожить друг друга. В разные века сестер, владевших картинами, преследовало проклятие…Александра, случайно оказавшаяся впутанной в дела большого и недружного семейства Бехтериных, пыталась разобраться, что погубило Марту Бехтерину и свело с ума ее сестру Ольгу.Неужели все дело в темном роке, преследующем девушек, похожих на Мадонн Луиджи? Или просто кто-то использует легенду, чтобы заполучить огромное наследство?
Отправляясь в пансионат «Колдовские сны», обещавший постояльцам тишину и покой, Берта надеялась ненадолго отрешиться от забот и проблем. Внешне жизнь в пансионате вполне соответствовала рекламе, ведь от постояльцев тщательно скрывали, что его владелица недавно погибла странной смертью… А вскоре произошло еще одно преступление – убили чудную художницу, с которой Берта едва успела подружиться. Что же здесь происходит под ширмой благоденствия и комфорта? Возможно, не последнюю роль в этой истории сыграл старинный медальон с изображением льва, держащего в лапах солнце, – кто-то подбросил его в сумочку Берты…
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Когда-то драгоценная брошь в виде хризантемы была подарена великой императрицей Поднебесной Цыси русскому врачу и с тех пор переходила по наследству от матери к дочери... Жена Вацлава Скужацкого погибла, и заведенный порядок нарушился – хризантема попала к его новой супруге. Передавать ее падчерице она не собиралась, и Даша сама решила завладеть семейным сокровищем. Так произошло первое преступление... Леночка была рада, что наконец-то избавилась от навязчивой опеки матери и переехала в отдельную квартиру.
Кольцо с розовым камнем несет в себе проклятие ламии – страшного демона в женском обличье… Согласно легенде, потомки графа Арриго не могут жениться ни на ком, кроме потомков ведьмы Туфании, отравившей более шестисот человек ядом с нежным именем «аква Тофана»… Вика Задеригуба не верила в глупые легенды о мифических ламиях и коварных отравительницах. Но когда от таинственного яда начинают один за другим умирать члены семьи Антона Фирманова, непонятно почему пожелавшего увидеть Вику в роли супруги одного из сыновей, а потом погибает мать Вики и ее отчим, – девушка понимает, что легенда имеет под собой вполне реальную почву.
На обычную, ничем не примечательную молодую женщину Марию со смешной фамилией Пигалица обрушились несчастья: развод с мужем, понижение в должности, гибель собаки и, наконец, покушение на нее саму. И еще эти сны о прекрасном рубине, ограненном в форме сердца и названном «Кали» в честь древнеиндийской богини войны и смерти… Маша чувствовала: чтобы избежать гибели, она должна найти бесценный камень. Но как это сделать, если бывший муж отворачивается, помощь предлагает человек, которого Маша считала своим врагом, а поиски покушавшегося на нее человека оборачиваются охотой за «Кали» – таинственным рубином, чей путь сквозь время и страны отмечен кровью…
Любовь Маргариты Валуа, королевы Наваррской, и Бонифаса де ла Моль была обречена. Она – жена короля и дочь короля, а он – государственный изменник, заговорщик, отправленный на плаху. Королева Марго исполнила свой долг перед семьей. И памятью о той запретной любви ей осталось лишь золотое сердце, прощальный подарок человека, которого она предала… Медальон Маргариты Валуа, последней из некогда могучего королевского рода, делал Варвару невероятно притягательной в мужских глазах. Вот только счастья ей, как и своей хозяйке, он не принес.