Музыка тысячи Антарктид - [46]

— Хочу… — Катя напряженно улыбнулась, — то есть я могу.

— Я знаю, — поджимая губы, проворчала себе под нос преподавательница и, размашисто написав на титульном листе «Отл.», положила работу к другим.

— С наступающим, хороших праздников, — пожелала она.

— И вам.

Катя спустилась с третьего этажа, в гардеробе уже никого не было из ее группы. Девушка оделась и подошла к дверям, но из здания не вышла до тех пор, пока не увидела за воротами темную фигуру Влада.

Не успела она сбежать по расчищенной от снега лестнице, как ее кто-то окликнул.

У перил, опираясь на один костыль, стоял Костя. Он помахал ей.

«Это должно было когда-нибудь случиться», — утешала себя Катя, приближаясь к парню.

— Привет. — Малой смущенно покосился на свой гипс. — Док сказал, через месяц уже снимут.

— Я рада… — Она умолка. А чему она, собственно, могла радоваться? Что бедняге снимут через месяц гипс, которого у него вовсе могло не быть, если бы не она. — Хорошо, что ты уже почти выздоровел, — все-таки закончила Катя.

— Ага, все нормуль, ты чего такая грустная?! Не умер же я! — захорохорился Костя.

Девушка улыбнулась и посмотрела туда, где за воротами стоял Влад, но его там не было. Сердце испуганно сжалось. «Ушел», — поняла она, но, обведя взглядом двор, увидела, что Влад вошел в ворота и идет к ним.

— Жаль, ты не смогла прийти в больницу, — посетовал Малой, — у меня такая палата прикольная была! Ребята с моей группы заходили, на гипсе расписались… — Парень со всего маха хлопнул себя по лбу: — Забыл! — Он полез по карманам и, вынув шариковую ручку, вручил Кате. — Давай и ты распишись! — Малой уже стал наклоняться, чтобы засучить штанину, когда подошел Влад. Молодые люди недружелюбно уставились друг на друга.

— Кто это? — первым очнулся Костя.

— Это… — начала девушка, но он не дал ей договорить: — Вот блин, а я думал, Алиска наврала все!

Парень выглядел таким растерянным и жалким, Катя даже не представляла, есть ли на свете слова, способные ей сейчас помочь.

— Нет, не наврала, — убито призналась она.

Влад молча взял ее за руку. Как бы мерзко она себя ни чувствовала, стало лучше.

— Вы типа встречаетесь? — недоверчиво посмотрел Малой на их сплетенные пальцы.

Катя сама не знала ответа на этот вопрос. Она нерешительно посмотрела на Влада, и тот еле заметно кивнул.

— А что тогда было в тот день, в тот день, когда меня машина сбила?! — воскликнул Костя. — Ты же… ты сама… — Он пораженно моргнул. Кажется, до него в этот

самый момент дошло, как с ним поступила девчонка, которую он считал самой хорошей из всех ему известных.

Костя неловко повернулся и уронил костыль. Катя подняла его и протянула парню. Их взгляды встретились, в этот миг она ощутила страх. Он прокатился по низу живота и поднялся наверх — к горлу, сдавливая его точно удавкой. В такие моменты ей хотелось умереть. Просто перестать существовать в этом мире, где нужно принимать сложные решения, делать выбор, чувствовать боль или причинять ее, а потом испытывать бесконечные угрызения совести.

Парень вырвал у нее из рук костыль и поковылял к воротам.

Глядя ему вслед, Влад крепче сжал ее руку, и его слова прозвучали, как удары хлыста в воздухе:

— Предательство подобно краткой смерти. — Изумрудные глаза обратились на нее. — Только тот, кого предали, не знает, что впереди целая жизнь и смерть эта не настоящая. — Молодой человек отвел взгляд, невнятно пробормотав: — Всего-то лишь генеральная репетиция.

Раньше она могла лишь догадываться, что он ее осуждает. Теперь знала точно.

Хотелось кричать от обиды или хотя бы найти слова, объяснившие бы ему, почему она поступила так жестоко.

— Я не могу чувствовать то, чего не чувствую! — Голос задрожал, но ей было все равно. Всеобщее ежедневное осуждение измучило, и сейчас слова Влада стали чем-то вроде топора, обрушившегося на крышку гроба, где она похоронила все свои оправдания. — Тебе наверняка кажется, предавать легче, чем быть преданным, но это не так! Предательство — это боль двоих, кем бы ты ни был — палачом или жертвой! Может быть, боль у них разная, но кто придумал, какая из них сильней?! Причинять боль страшно! А страх невозможно любить! — Она попыталась отнять у него свою руку, но Влад не отпустил. Он повел ее за собой к воротам и, не глядя на нее, сказал:

— Для того чтоб причинить боль, нужно обладать силой. Жертвы обычно ее не имеют. Палачи сильнее духом.

— А почему они палачи? — запальчиво вскричала Катя. — Почему первыми наносят удар? Не оттого ли, что сами слабые… и боятся!

Он неожиданно улыбнулся и весело спросил:

— В адвокаты к дьяволу метишь?

Катя тоже улыбнулась, она и сама не заметила, как стала защищать каких-то мифических палачей. В действительности она думала лишь о себе. О своей слабости, о своем страхе и омерзительном безразличии, причиняющем боль.

Над головой раздалось пронзительное карканье. Хлопая черными крыльями, пролетел ворон.

Девушка резко остановилась. Они почти подошли к дороге, где ее чуть не убила фура.

— Что такое? — нахмурился Влад.

— Та птица, — махнула она рукой вслед ворону.

— Опять птицы, — вздохнул он.

— Нет, не то… — Она помедлила. — Этот ворон, он не такой, как все… Он…