Глава 1
А потом появился дьявол…
Слезы застывали на щеках от мороза, превращаясь в лед, глаза нестерпимо жгло. Слиплись заиндевевшие ресницы, коркой покрылся толстый шерстяной шарф. В тиши белоснежного парка только осины жалобно скрипели и снег хрустел под сапогами.
Катя подтянула съехавшую с плеча сумку и быстро обернулась. Пар изо рта метнулся в сторону. Позади — никого: укутанные снегом деревья, черные воронья гнезда в ветвях, тропа с вереницей следов, разноцветные огоньки города. Девушка провела по щекам варежкой, стирая ледяные дорожки слез, и пошла быстрее.
«Почудилось», — успокоила она себя, шевеля в варежках окоченевшими пальцами.
Уже как месяц с лишним ей частенько казалось, что кто-то идет следом. По утрам, когда шла до колледжа темным парком, или вечером, возвращаясь с работы. Но сколько ни оборачивалась, ни прислушивалась — легкие шаги оказывались лишь плодом ее воображения. Она сама не знала, кого боялась увидеть.
Замерзшая речка вилась змеей вдалеке, а из трубы завода на другом конце парка тянулся ввысь серый дым.
Девушка замедлила шаг, по спине побежали мурашки. Старая береза на обочине, где на каждой ветке сидело по две-три вороны, последнее время наводила ужас. Птицы вели себя так тихо, словно с минуту на минуты должен был наступить конец света и они его учуяли самыми первыми. При виде черных остроклювых фигур на белом фоне, застывших в полумраке, перехватывало дыхание. Блестящие глаза птиц, казалось, были прикованы к девушке.
Катя сделала осторожный шаг, и хруст снега под подошвой сапога разрезал тишину, как нож поджаристый хлеб. Воронье не шевелилось. Стало жарко, шарф начал душить, пальто отяжелело и потянуло к земле.
Раньше, когда проходила тут, воронье кружило над парком, каркало себе, и ей даже в голову не приходило бояться. Но около месяца назад все изменилось. С ее появлением птицы больше не летали, они замирали на ветвях, как от прикосновения посоха Деда Мороза.
Шаг… и оглушительный хруст, за ним еще и еще. Девушка смотрела на заснеженные кусты, за которыми начинался спасительный поворот, и ей хотелось бежать без оглядки. Подальше от блестящих взглядов черных маленьких глаз и этой страшной тишины.
Послышался плачущий скрип. Катя медленно обернулась, краем глаза успев заметить какое-то молниеносное движение за деревьями. Горячий пар собственного дыхания обжег лицо. Окаменевшие острые клювы смотрели туда же — за белеющие стволы берез.
— Кто здесь? — прошептала девушка, но так тихо, что едва ли кто-то смог бы ее расслышать. Глаза заболели от холода и напряжения, ноги точно вросли в снег. Сердце неистово колотилось, она пыталась задерживать шумное дыхание, но из-за этого нестерпимо кололо в боку. Ноздри превратились в крошечные дырочки, приходилось вдыхать через рот, чтобы не задохнуться. Ледяной воздух врывался в горло и острыми иглами проходил насквозь, поселяя холод в каждой клеточке тела.
За пределами парка сработала сигнализация машины, для девушки это стало сродни выстрела на старте. Она рванулась вперед и побежала. Воронье, как всегда бывало, когда она скрывалась за поворотом, ожило. Захлопали десятки крыльев, разнеслось по тихому парку пронзительное карканье.
Катя бежала до тех пор, пока не взлетела на пригорок и не выскочила на тротуар. Прохожие удивленно смотрели на нее, а она стояла, согнувшись пополам, не в силах отдышаться. Из-под шапки выбились длинные рыжие волосы в мелких кудряшках, нижние пуговицы на пальто расстегнулись. Над лесом кружили черные фигуры, тревожное карканье не смолкало, и ему вторил рычащий, захлебывающийся собачий лай.
Девушка окинула взглядом огромный крюк, который ей пришлось бы делать, не пойди она парком, и тоскливо вздохнула. Самый короткий путь наискосок — через мрачный лес — позволял приходить домой почти на сорок минут раньше.
Люди продолжали с любопытством оборачиваться, кто-то смотрел на парк, привлеченный странным поведением птиц, кто-то останавливался — фотографировал на телефон. Катя выпрямилась и на дрожащих ногах двинулась через трамвайные пути. Она перешла дорогу и на миг приостановилась, глядя на белеющие впереди березы. Тут, в продолжении парка, начиналась березовая аллея, и девушка вдруг засомневалась, что хочет по ней идти. Ее дом находился неподалеку. Нужно было лишь немного пройти по неосвещенной аллее и свернуть на тропинку, ведущую во двор пятиэтажного кирпичного дома.
«Глупо, чего навыдумывала? — одернула себя Катя, даже смешно стало от своих нелепых страхов. — Семнадцать лет ходила, а теперь что? С триллерами на ночь нужно завязывать, так и с ума сойти можно…»
Девушка быстро добежала до парадной и взлетела по лестнице на пятый этаж.
— Уже одиннадцать ноль девять! — встретила ее мама, настежь распахивая входную дверь.
— Да, я знаю, — тяжело дыша и разматывая с шеи шарф, выдохнула Катя, — начальница задержала.
При воспоминании о Жене в носу снова закололо, а к глазам подступили слезы. Так на нее не кричали никогда даже родители, и теми словами, которые позволила в ее адрес молодая начальница, никто не называл.
— А чего лицо отворачиваешь? — тут же прицепилась мама, хватая за плечо и разворачивая дочь к себе.
