Музыка снежных вершин. Истории и песни тибетского йогина Миларепы - [35]

Питаясь крапивой и диким луком.

Летом живу на утесах и снежных вершинах,

Общаясь со стаями белых грифов,

Для подержания сил ем камни и пью из ручьев.

Осенью прошу подаяния —

Как птица, ищу простую пищу,

А друзьями мне служат просветленные попрошайки.

Встретить меня нелегко, так что с радостью оставайтесь.

* * *

Торговцы почувствовали искреннюю открытость и сказали: «Наша деревня совсем недалеко. Погостишь ли ты у нас несколько дней?»

Они так долго и настойчиво звали его, что Джецюн в конце концов ответил: «Раз вы не слушаете меня и не остаетесь здесь, то через три дня я приду к вам».

Он пробыл возле трупа еще три дня, направляя сознание собаки в высшие миры и устанавливая кармическую связь с червями. Ранним утром третьего дня к нему пришел человек, чтобы проводить до деревни. Там Джецюн провел несколько дней, давая поучения Дхармы. Селяне умоляли его остаться навсегда, но Мила отказался и отправился к великой заснеженной горе Лачи. Такова история о том, как Мила направил сознание собаки в высшие миры.

Сон йогини

Однажды, когда Джецюн пребывал на Лачи в великой пещере Каменный Полог, его навестили йогини Дарбум Чёдрён и Друб Чунгма Леггьен. Они совершили старательно подготовленные подношения и многократно простерлись перед ним, а потом Дарбум запела:

Почтение тебе, драгоценный спаситель существ.

Обращаюсь к тебе, добросердечному, с молитвой.

Принимаю Прибежище в тебе, сочувственный.

Молю тебя, защищай меня с великим милосердием.

Я, Дарбум Чёдрён,

Обращалась к тебе с мольбами четырежды в день,

А затем с неустанной сосредоточенностью

Пробуждала Просветленный настрой.

Сегодня на заре

Мне приснился сон:

Я воспарила в небеса

И устремилась туда, где восходит солнце.

Там, в лазуритовой стране,

Удобной и нежной, как ладонь моей руки,

Виднелось ясное, искристое озеро,

Чудесное древо, усыпанное драгоценностями,

Резвящийся олень,

Павлины, попугаи, дикие лебеди,

Восхитительные молодые куропатки.

Изобилие всего этого поражало мое воображение.

В центре этой страны,

Утопая в душистых цветах,

Ковром покрывающих землю,

Возвышался чудный дворец,

Квадратный в основании,

С четырьмя дверями и крытым входом.

В этой просторной обители,

Сделанной из семи видов драгоценных камней,

Возвышалось восемьдесят четыре тысячи колонн.

В обширных покоях дворца

На троне, украшенном шелком и драгоценностями

И подпираемом двумя бесстрашными львами,

Восседал величественный Победитель Акшобхья

И давал поучения своему неисчислимому окружению.

Из последнего ряда я бросила букетик цветов,

Затем преклонила колени и стала слушать,

Сложив руки у груди и запоминая слова и смысл речей

О двенадцати цепях взаимозависимого происхождения

В их прямой и обратной последовательности.

В конце, поклонившись, я удалилась.

В стороне от дворца

Стояла другая обитель – прекрасная и благодатная.

В ней пели и танцевали

Многочисленные цветущие Дакини

С прелестными формами,

В украшениях из драгоценных камней.

Они воздвигли широкий трон с семью драгоценностями,

Покрыли его тончайшими шелками,

Спрыснули водой со сладким ароматом

И густо усыпали цветами.

Одни Дакини держали курительницы для благовоний,

Другие – зонты и победные знамена,

Третьи – музыкальные инструменты,

Некоторые размахивали шелковыми знаменами в небесах,

А иные звали тебя такими речами:

«Мы приглашаем тебя, Палден Шепе Дордже,

Верховный владыка всех Дакинь,

Сын, рожденный из сердца

Величественного Победителя Акшобхьи».

Но некоторые из них говорили: «Еще слишком рано

Приглашать владыку всех Дакинь.

Мы сами должны отправиться навстречу Джецюну

И выразить ему почтение».

Они исчезли, и я проснулась —

Вся в поту, с колотящимся сердцем.

Я предстала перед взором Джецюна,

Чтобы донести до моего Ламы такие слова:

Пусть нам благоволят обстоятельства

Твоего постоянного присутствия здесь, на земле,

Ведь ты отсекаешь сомнения в наших умах,

В умах океана учеников

И всех практикующих Дхарму – в настоящем и будущем.

Пусть будет прочной скала твоего тела,

Пусть далеко разливается поток твоей речи,

А ум неизменно пребывает

В Состоянии истины.

Пусть великолепие твоего тела

Разгорается во дворце Чубара,

Речь разъясняет глубокую Дхарму,

А ум всегда пребывает в изначальном состоянии.

Пусть собрание йогинов-учеников, подобное пчелиному рою,

Наслаждается нектаром твоей речи, передающей глубокую Дхарму.

Пусть лотосовый сад твоего тела

Источает сладкий аромат.

* * *

Великий Джецюн отвечал: «Послушайте, йогини. Иллюзорны все проявления, особенно сновидения. Думаю, твой недавний сон – пророческий лишь отчасти. Сложно распознавать сны, сознательно ускорять их, управлять ими, постигать их пустотность и видеть бесчисленные Будда-поля; поэтому доверять твоему видению просветленного поля Победителя Акшобхьи можно лишь частично. Хотя Дакини зовут меня к себе, я, скорее всего, побуду здесь еще несколько лет. Йогини, это видение было вызвано силой очищения ваших кармических препятствий. Если вы верите в реальность любого из подобных сновидений, то вы попали под влияние мары. Вам стоит сохранять ясность в естественном состоянии».

Он сопроводил эти слова песней:

Состояние истины, сфера очищенных мыслительных схем;

Состояние радости, сокровищница благоприятных знаков;