Музыка пчел - [93]
Морг располагался в полуразрушенном здании в Бингене – небольшом городе через мост от Худ Ривера. В одном здании находились все главные административные здания – мэрия, полиция, налоговая, отдел здравоохранения и морг – и располагался прямо рядом с железнодорожными путями. Гарри парковал пикап, когда мимо них громыхал поезд. Во время шума Джейк показал жестом, что подождет его снаружи.
Коридор освещал лишь тусклый свет фонаря, пахло мокрыми спичками. Гарри посмотрел на указатель: морг располагается в подвале. Он зашел в узкий лифт, который подпрыгивал, когда двери закрывались, и скрипел, когда опускался вниз. Гарри прочитал короткую молитву, чтобы не застрять внутри. Спустя несколько длинных секунд лифт остановился, подпрыгнул и со скрипом открылся.
Гарри увидел женщину неопределенного возраста за низкой стойкой регистрации. Лампочка у нее над головой придавала ее лицу зеленоватый оттенок. Волосы цвета консервированного тунца. Широкие плечи растягивали в разные стороны серую медицинскую форму.
Она смотрела на экран компьютера, указательными пальцами стучала по клавиатуре и не видела, как подошел Гарри. Парнишка подождал несколько бесконечных секунда, во время которых она продолжала печатать. Гарри наклонился и прокашлялся.
– Простите…
Не поднимая на него глаз, женщина ткнула в воздух указательным пальцем и продолжила печатать.
Гарри оглянулся, ища что бы можно было почитать, и ничего не нашел. Он переминался с ноги на ногу, прислушиваясь к бряцанию звенящих ключей и гудению ламп. Спустя одну долгую минуту, женщина издала глубокий вздох, откатила кресло на колесиках от клавиатуры и сложила бледные руки на груди. Сощурившись, она посмотрела на Гарри.
– Да?
– Мне… Э-м. Мне нужно забрать своего дядю. Я имею в виду его прах, – пробормотал он. – Его зовут Гудвин. Гарольд Гудвин?
Женщина громко выдохнула через нос и уставилась на экран. Не говоря ни слова, она подкатилась обратно к столу и продолжила бить по клавишам.
Гарри ждал.
– Удостоверение, – сухо сказала она.
Он подпрыгнул.
– Что?
– У-до-сто-ве-ре-ни-е, – повторила она, проговаривая по слогам как для ребенка. – У вас есть с собой у-до-сто-ве-ре-ни-е?
Гарри долго доставал кошелек и в конце уронил его на пол. Он нащупал карточку водительского удостоверения. Она посмотрела на нее и снова на него.
– Нет, – сказала она.
– Простите? – не понял Гарри. – Это удостоверение штата Нью-Йорк, но оно еще действительно. Дата окончания действия указана вот здесь.
Женщина покачала головой.
– Вы не имеете права забирать прах мистера Гудвина.
– Но я позвонил, и мне сказали, что мне нужно только удостоверение и пятьсот долларов?
– Да. И это я вам это сказала, но вы не можете забрать прах мистера Гудвина.
– Ну… Как бы… А кто может дать мне разрешение?
– Мистер Гудвин, – сказала она, едва передвигая губами.
– Но… он мертв, – промямлил Гарри.
– Да, я в курсе. Это морг, – сказала женщина. – Мне очень жаль, помочь вам я не смогу.
По его голосу нельзя было сказать, что ей действительно жаль.
– Почему?
– Мы можем отдавать прах только авторизованным лицам.
Она сказала «авторизованным» с ударением на «о».
– И кто входит в эти авторизованные лица? Вы можете мне это сказать?
Женщина выдохнула через нос и посмотрела на экран.
– Лидия Романо.
Лицо Гарри просветлело.
– О, хорошо! Это моя мама. Но она живет во Флориде. Можете ей рассказать. Или я могу ей сам позвонить.
Он выругался из-за того, что до сих пор не имел телефона, но знал, что может попросить его у Джейка.
– Я пойду возьму телефон, – сказал он.
Женщина покачала головой из стороны в сторону.
– Только. Авторизованные. Лица.
Гарри почувствовал, как его храбрость рассеивается. Он просто хотел взять на себя ответственность за одну простую вещь, ради своей мамы. Все в его жизни шло наперекосяк, не так, как он запланировал, – и все тут. Плечи поникли, и он начал разворачиваться. А потом он подумал, что сказал Йоги Отам о перезапуске кайта. Правильное отношение – залог успеха, сказал он. Нужно верить в то, что тебе это удастся.
Гарри развернулся обратно к работнице и неуверенно улыбнулся.
– Мэм, – сказал он, – простите, что отвлекаю вас.
Он попытался объяснить, что жил вдвоем с мистером Гудвином, своим двоюродным дедушкой. Ему нужно забрать прах от имени матери, потому что она живет во Флориде. Может быть, он позвонит доктору Чимоски в Скайлайне и попросит его подтвердить его слова. Так пойдет? Или есть какая-то форма, которую можно отправить его матери, чтобы ему выдали прах?
Должен быть какой-то выход, подумал он. Просто нужно быть терпеливее и делать все шаг за шагом.
Пока он говорил, лицо женщины смягчилось.
– Его Чимоски лечил, м? Да, я думаю, так подойдет.
Гарри достал номер телефона, который он носил в своем кошельке. Она сняла трубку, посмотрела на листок бумаги и набрала номер.
– Спасибо, – сказала она почти дружелюбно.
Через пару минут женщина передала ему пластиковый контейнер. Гарри подписал бумаги о выдаче и поблагодарил ее. Она улыбнулась, и Гарри осознал, что ее ворчливость не имеет к нему никакого отношения.
– Сочувствую вашей утрате, – произнесла она. – И вашей семье.
Гарри кивнул и снова поблагодарил ее. И остался чрезвычайно доволен собой. Он почтил память своего дяди. Он позвонит своей матери. Гарри Стоукс – человек, который может решать свои проблемы. Он вышел в майское солнце и вернулся к пикапу, где его ждал новый друг Джейк. Что бы его ни ждало в будущем, он был к этому готов.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
Когда Манфред Лундберг вошел в аудиторию, ему оставалось жить не более двадцати минут. А много ли успеешь сделать, если всего двадцать минут отделяют тебя от вечности? Впрочем, это зависит от целого ряда обстоятельств. Немалую роль здесь могут сыграть темперамент и целеустремленность. Но самое главное — это знать, что тебя ожидает. Манфред Лундберг ничего не знал о том, что его ожидает. Мы тоже не знали. Поэтому эти последние двадцать минут жизни Манфреда Лундберга оказались весьма обычными и, я бы даже сказал, заурядными.