Музыка из окна - [10]

А мальчоночка их лет,

Абсолютный паинька,

Выкамаривал в ответ —

Услыхала б маменька!

«В синяках я где попало,

Вот какое правило.

Медсестричка целовала,

Будто банки ставила…»

Но слова сквозь лунный дым

И поля осенние

Не имели как бы к ним

Вовсе отношения.

Взор

Хмур и зол,—

Пусть плаха! —

Долгий взор

Без страха:

«По ночам

Завою.

Все отдам

За волю…»

То ли волк

В загоне,

То ли вор

В законе.

Тоска

Порой тоска

Накатывает, как изжога,

Издалека

Волною горечи и шока.

Запомнишь ты

Не столь душевное мученье,

Сколь тошноты

Физическое ощущенье.

Невмоготу

Опять тащиться поневоле

Сквозь немоту

Почти телесной этой боли.

Потом пройдет.

Заметишь розочки обоев.

Но липок пот,

И ноет все, как от побоев.

«Лесная поляна…»

Лесная поляна.

Березы в осеннем огне.

Как вспомню про Яна,

Так худо становится мне.

Пропал, словно искра,

В пучине сгустившейся тьмы.

Убрался так быстро,

Что и не опомнились мы.

Молчком за собою

Высокую дверь притворил

И лишь над землею

Оставил шуршание крыл.

«Сколько пили с Яном…»

Сколько пили с Яном

В разные года,

Не видал я пьяным

Яна никогда

От вина, положим,

И не от вина.

Ведь любым прохожим

Жизнь его видна —

Чукчам ли, рижанам…

Где б он ни бывал,

Общим обожаньем

Били наповал.

Улыбалась Ялта,

Скрытно взор скосив:

— Посмотрите, Ян-то

Как у нас красив!

И сквозь все сквозь это

Шел он налегке...

Ну, а то, что спето,

Слышно вдалеке.

Песенка памяти Яна

Песенка памяти Яна,

Спетая под фортепьяно,

Пусть над землей прозвучит.

Горько, что сам он молчит.

Спорить не будем о вкусах.

Но почему на Миусах

Клен шелестит, а окно

Не открывают давно?

Ходят печальные вести,

Что тебя нету на месте,

Что ты шагнул за порог —

И над тобой бугорок.

Что же скажу я покуда?

Нам без тебя очень худо.

Что же скажу я, скорбя?

Нам не хватает тебя.

Смутно, при свете улыбок,

Музыки слышу обрывок.

Прошлым я вдруг обуян:

Это, по-моему, Ян.

Нет, это музыка только

Нами уловлена тонко.

Все-таки это не он —

Только мелодии стон.

«У того бывает тик…»

У того бывает тик,

Этот мается разлукой,

Ну а вот Иосиф Дик

Был безжалостно безрукий.

От военных страшных вьюг,

От внезапного приказа

Двух почти по локоть рук

Не хватало, да и глаза.

В магазин войдет с зимы:

Вот я весь, коль что-то значу.

Деньги, мол, сама возьми,

Положи обратно сдачу.

А ведь нам, друзья мои,

Не казалось это дико.

И инспекторы ГАИ,

Между прочим, знали Дика.

— Аккуратнее крути!..—

Он в ответ: — Да ладно, хватит…—

Сунет красные культи

В гнезда круглые — и катит.

То и се у нас не так

В этом мире, часто мглистом.

А Иосиф Дик, чудак,—

Жил и умер оптимистом.

«Давно ли было — Миша и Кайсын…»

Давно ли было — Миша и Кайсын

О женщинах болтали, а вначале

О пустяках. Кайсына младший сын

К ним подошел, и оба замолчали.

Он попросил на «пепси» у отца,

Перевернул в кассетнике кассету.

Плыл полдень. Дюнам не было конца.

И не хотелось продолжать беседу.

«Не ударьте в грязь лицом…»

Не ударьте в грязь лицом

При всеобщем дефиците

И лужок перед крыльцом

Непременно докосите.

Не спеша, наоборот.

Это будет вам отрадой.

Докосите до ворот,

А потом и за оградой.

Видя в небе некий знак,

В поздние писали годы

Тютчев, Фет и Пастернак

И, конечно, также Гёте.

Проповедуйте добро,

Не страшась, до самой смерти.

Уронить из рук перо

Вы успеете, поверьте.

Старая улица

Фасады здесь с атлантами,

Внутри же все равно

Засиженными лампами

Жилье озарено.

Там, правда, печи кафельные,

Былые изразцы.

Но полотенца вафельные —

Иные образцы.

И явно не стыкуются

Продавленный навес,

Запущенная улица

И чистый свет небес.

Прилет птиц

Тянет маем.

Есть кворум.

Открываем

Наш форум.

Свищут перья.

А вотум

Есть доверья?

Да вот он.

Это просто

Жизнь в силе

Строит гнезда

Средь сини.

«Весна текла со всех сторон…»

Весна текла со всех сторон,

Сиренью веяла,

Когда в родильном доме он

Сошел с конвейера.

Когда сошел со стапелей

Ночным корабликом,

А тьма за шумом тополей

Шумела «рафиком»,

Трамваем где-то невдали,—

То с высших лон уже

Бесстрастно линзы навели

На несмышленыша.

Детский хор

Пасмурные небеса

Вроде укора.

Ангельские голоса

Детского хора.

Трепетно-нежный полет,

Длящийся влажно.

Что этот мальчик поет —

Даже неважно.

Да и гораздо важней

Царственной свиты

То, что они уже с ней

Запросто слиты.

«Тише воды…»

Тише воды,

Ниже травы.

Горше беды,

Злее молвы.

Громче мольбы,

Выше вины.

Строже судьбы,

Хуже войны.

«Я лежал на земле, повторяя…»

Я лежал на земле, повторяя

Бедным телом любой бугорок

И ложбинку,— ночная, сырая

Степь тянулась вдали от дорог.

Не по званью и не по ранжиру

Посредине холодных степей

Мы притерлись к огромному миру

Каждой клеточкой жизни своей.

«Весной в лесу стоит шумок…»

Весной в лесу стоит шумок.

Вверху постреливают почки,

И первой зелени дымок

Показывает коготочки.

А осенью шуршит листва,

Шумящая, но неживая,

И с веток валится, едва

Другие ветки задевая.

И гуси медленным крылом

Пересекают небо кстати.

…Скажи, откуда ж бурелом

При этой вечной благодати?

Вот и кончилась эта путаница

Вот и кончилась эта путаница,

И у бедного мужика

Отлетела душа, как пуговица

Отлетает от пиджака.

Искусственный свет

Сквозь голубой кристалл

Фабричного окна

Свет неживой хлестал

Сильнее, чем луна.

И кто его дневным

Придумал называть?

Он явно был иным,

Нездешнему под стать.

Он действовал на всех

В страде ночей и дней.

Те, что входили в цех,

Вдруг делались бледней.

И что бы мы в свой срок

Ни думали о нем,

Он никому не мог