Музыка из окна

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр:	Поэзия
Серии:	-
Всего страниц:	14
ISBN:	-
Год издания:	1991
Формат:	Полный

Музыка из окна читать онлайн бесплатно

Шрифт

Интервал

Константин Ваншенкин

Музыка из окна

«За чаем близкие сидят…»

За чаем близкие сидят.

Негромко звякает посуда.

Окно, распахнутое в сад,

Несет зеленый свет оттуда.

И долгожитель здешних мест,

Мне клен протягивает руку.

Что означает этот жест —

На встречу он иль на разлуку?

И вглядываясь в полутьму,

И вслушиваясь в шелест клена,

Я сам в ответ махну ему

Довольно неопределенно.

Привет, привет! И все дела,

И повернусь к своим домашним

Но, жизнь, ты что-то нам дала

Опять, как вечером вчерашним.

«Гладильщица»

"Гладильщица" Сидура.

Отсутствует белье.

Но яростна фигура

Согбенная ее.

На желтоватом фоне

Чуть выцветшей стены

В натруженном наклоне

Разбег ее спины.

Круглятся руки длинно,

И, кажется, она

Сама, как эта глина,

Судьбой обожжена.

Охваченная гневно

Работою одной,

Лет двадцать ежедневно

Она передо мной.

Пассажир

Не затворяя всех дверей,

Щадя свою былую рану,

Других, наверно, не дурей,

Он шел к вагону-ресторану.

Состав швыряло на путях,

Порой раскачивало косо,

И очень близко: тах-тах-тах…—

Гремели в тамбуре колеса.

Он сел у самого окна.

Была ни шаткой и ни валкой

Равнина возле полотна,

Как бы раскатанная скалкой.

Еще с времен библейских, с тех,

Где ни двора и ни овина,—

Та неразгаданная степь,

Та азиатская равнина.

Что различал он? Чье жилье

Или кочевников стоянку,

Пока он пиво пил свое,

Пока хлебал свою солянку?

Выздоровление

Раскачиванье голых веток,

Холодная голубизна…

Раздумываю так и эдак,

Гадаю: осень иль весна?

Догадываюсь: я в палате,

Где жизнь проста и смерть легка…

А музыка, как на параде,

Доносится издалека

Духовая музыка

Скромные юбочки, брюки на штрипках.

Окна музшколы. Метельный февраль.

Там регулярно играли на скрипках,

Виолончелях, звучал и рояль.

Жить, эти звуки на свет добывая,

Тоже, наверное, нужно уметь.

…Музыка нравилась нам духовая,

В гулких пространствах гудящая медь.

Явственно слышалась в клубах и в парках,

В залах, где туфельки на каблуках,

Сущность военная труб этих жарких,

Даже когда они в штатских руках.

Ну, а в дальнейшем, средь сел погорелых,

В прошлое хоть на минуту маня,

Гром барабана и отзвук тарелок

Долго преследовать будут меня.

«Перекрестила — будто посолила …»

Перекрестила — будто посолила

Картошку в чугуне.

Перекрестила — будто посулила

Живым остаться мне.

И я услышал сказанное слово:

Храни тебя Господь…—

Лицо запомнил женщины суровой,

Ее любви щепоть.

Поцелуй

Я еще смотрел как сквозь туман,

Был слегка зажатый,

Но уже тогда крутил роман

С пионервожатой.

Через месяц в армию идти

В предрассветном дыме,

По снежку… Дальнейшие пути

Неисповедимы.

Залепляла губы — не горюй! —

Словно сладким кляпом.

Впрочем, мы считали поцелуй

Пройденным этапом…

Малаховка

Рынок в войну был в Малаховке,

Царствам роскошным под стать.

Самые франты и лакомки

Всё там могли отыскать.

Там же ходили и девочки

С блеском подчеркнутых глаз,

С вызовом: «Были бы денежки,

А остальное при нас».

Рынок, любого шикарнее,

Каждого бил наповал.

И незадолго до армии

Как-то я там побывал.

Был, разумеется, в курсе я

Цен, разорявших дотла.

Это, скорее, экскурсия

Перед отправкой была.

Время летело ускоренно.

Мальчик, из новых вояк,

Только одну «беломорину»

Там я купил за трояк.

Мог ли я думать заранее,

Что будет плыть надо мной

Долгое воспоминание —

Легкий дымок покупной?

Окоп

Пуля около виска

Просвистела птичкой шибкою.

Струйка тонкого песка

Прошуршала за обшивкою.

Здесь привычный быт суров.

Настоящие окопники

Говорят почти без слов,

До рассказов не охотники.

Жизнь со множеством примет

Измеряют точной мерою.

Дождик мелкий, небо серое —

Над окопом крыши нет.

Плащ-палатка, просеченная

Сотней дырочек и дыр,

Прикрывает этот мир,

Это место обреченное.

Тротуар

Безногий грузный инвалид

По знаменитому бульвару,

Верней сказать, по тротуару

Вниз на колесиках гремит.

За ним другой в шальной тоске,

В хмельной печали и гордыне.

Они проносятся…

Так ныне

Мальчишки ездят на доске.

«В институт зашел бочком…»

Ф. С.

В институт зашел бочком

Без отличий и увечий,

Стиснут тесным пиджачком —

Оттого и узкоплечий.

Все же он из тех калик

Перехожих, что долиной

Вдаль бредут и слышат клик

Над собою журавлиный.

Что солдатикам своим,

В снег упавшим сиротливо,

Он кричал сквозь горький дым

После каждого разрыва?

Девушки-фронтовички

Девушки-фронтовички,

На руках рукавички,

На ногах валенки

У Тоньки и у Вареньки.

Девушки, ну как вы там

Насчет любви и дружбы?

Но рядом с вами капитан

Медицинской службы.

Я ж солдатик, я никто,

От зимы синею.

На мне жженое пальто,

Что зовут шинелью.

Девушки-фронтовички,

На руках рукавички,

На плечах погончики

У Варьки и у Тонечки.

Улыбаетесь вы нам,

Стоя возле наледи…

Знаем вас по именам,

А вы нас не знаете.

Сатир

Какой старик — задира!

В глазах веселья весть.

Походит на Сатира,

А может, он и есть.

Возмущены мужчины —

Смириться каково,

Что девки без причины

Глазеют на него.

А он в том шуме-гаме

Ни капли не зачах,

Козлиными ногами

Вихляясь в кирзачах.

Ах, черт, козел рогатый.

Но рожки — будь здоров!

Он сам, хоть стой, хоть падай,

Наставить их готов.

Невеста

Очаровала собой.

Чем же? Не взглядом, не жестом.

Тонким пушком над губой,

Черточкой в облике женском.

Сладкая эта черта

Смутной пронзала заботой.

Что там Иркутск и Чита!

Дальше поедешь с охотой.

И заспешил женишок

Да и остался на БАМе.

Больно уж этот пушок

Тронуть хотелось губами.

Танцы

Немало до сих пор потанцевала,

Продолжить чтение

Еще от автора Константин Яковлевич Ваншенкин

Константин Ваншенкин

Воспоминание о спорте

Книга прозы известного советского поэта Константина Ваншенкина рассказывает о военном поколении, шагнувшем из юности в войну, о сверстниках автора, о народном подвиге. Эта книга – о честных и чистых людях, об истинной дружбе, о подлинном героизме, о светлой первой любви.

Константин Ваншенкин

Жизнь человека

Книга лауреата Государственной премии СССР поэта Константина Ваншенкина отражает многоликость человеческой жизни, говорит о высоком чувстве любви к человеку. Поэт делится с читателями раздумьями о своем жизненном опыте с его бедами и тревогами, радостями труда и творчества. Взгляд через призму событий минувшей войны по-прежнему сопутствует Константину Ваншенкину в глубинном постижении современности.

Константин Ваншенкин

Женщины в детстве

Константин Ваншенкин

Леша

Константин Ваншенкин

Примета

Сборник лирических стихотворений известного поэта, лауреата Государственной премии СССР Константина Ваншенкина состоит из двух книг под одной обложкой.Первая — "Эти письма" — составлена из стихов о ранней молодостм, о войне, о дорогих друзьях и подругах.Вторая — "Встреча" — стихи о женщине, о любви, о природе, о радостях и горестях жизни, ее многообразии.

Константин Ваншенкин

Писательский Клуб

Константина Ваншенкина знают и любят прежде всего за его стихи, ставшие подлинно народными песнями («Я люблю тебя, жизнь», «Как провожают пароходы», «Алеша» и др.) Книга известного поэта отличается от произведений его «соратников по мемуарному цеху» прежде всего тем, что в ней нет привычной этому жанру сосредоточенности на себе. Автор — лишь один из членов Клуба, в котором можно встретить Твардовского и Бернеса, Антокольского и Светлова, Высоцкого и Стрельцова. Это рассказ о времени и людях, рассказ интересный и доброжелательный, хотя порой и небеспристрастный.