Мужские прогулки. Планета Вода - [204]
А Лиза даже не рискнула завести с кем-нибудь серьезный роман. Единственным ее увлечением была интрижка с Зубринским, но и то ей хватило ума понять, что она для него лишь одна из многих, с ее помощью он сводит какие-то счеты с женой. Для нее же Мак-Мак — всего лишь повод удовлетворить любопытство: что есть другой мужчина?
Со временем она с удивлением обнаружила, что все поступки бессознательно как бы обращает к Антону, сверяет с предполагаемым к ним отношением бывшего мужа. Она и сама не подозревала, насколько он пророс в ней! Оказывается, развод для нее был не поворотным решением в жизни, а лишь наказанием супругу, бьющим по самолюбию. Оказывается, она тогда и не отдавала себе отчета в том, что развод — это не звено в цепи аргументов, а конец, непоправимое навсегда!
Время от времени до нее долетали сведения о бывшем муже. Лиза выслушивала их с жадным ревнивым вниманием, даже стала радоваться его удачам. Правда, не без доли эгоизма: значит, не ошиблась, чуяла-таки в нем удачу! И даже то, что он так безвозвратно, так бесповоротно вычеркнул ее из собственной судьбы, даже это нравилось, ибо подчеркивало твердость и непреклонность характера, в чем она ему по слепоте своей отказывала и что нынче так тщетно искала в новых знакомых. Только теперь она стала понимать этот культ действия, казавшийся ей ранее смешным и никчемным, только теперь она со стороны разглядела искренность драмы человека, для которого порядок стал душевной потребностью и который не находит условий для осуществления этой своей потребности. «Что ты носишься со своим порядком, как с писаной торбой?» — досадовала она порой. «Ну ты даешь! Ну цирк! Да ты знаешь, что такое порядок? Порядок — это основа культуры любого дела, основа всего: морали, жизни, общества наконец!» — в свою очередь раздосадованно пытался он втолковать ей. Как поздно иной раз приходит понимание другого человека!
Но и он тоже в ней мало что понимал. Часто обзывал ее «суетилой», обвинял в неутолимом тщеславии, в «оголтелизме», то есть в неуемной жадности к жизни. Да, она торопилась жить, потому что хотела жить, ей нравилось жить! На этом свете все так прекрасно! Великое волнующее разнообразие неповторяющихся человеческих характеров, мировая культура с ее непостижимыми захватывающими дух порывами и взлетами, природа и все в ней: трава, небо, ветры, метели, сыпучий снег глубоких русских зим, вкусная еда, вечернее уединение библиотек, будущие крепенькие беловолосые дети… Но ведь у нее могло и не остаться времени, чтобы познать, насладиться всем этим! Сегодня живешь, а завтра — рак, инфаркт или автомобильная катастрофа… Разве она виновата, что у современной женщины так развито чувство грозности времени? А газеты и телевидение, каждый день сообщающие тревожные вести о нависшей над миром угрозе конца! Сама мысль о существовании оружия глобального уничтожения делает жизнь женщины — этой хрупкой крупинки мироздания — противоречивой и драматичной. Разве она виновата в том, что она дочь своего времени?
Но как объяснить себя другому человеку, когда и в себе разбираешься так долго и неумело?
Сорокой, разносящей вести, оказалась, как всегда, Майя. О работе у нее голова не болела, зато мозги ее всегда до отказа были забиты сплетнями, авантюрными идеями, чужими заботами. Именно она притащила новость об отъезде экспедиции. Мимоходом, вскользь, меж болтовней о пустяках, она удрученно пожаловалась: «Лето, все разъезжаются. Куда бы себе податься? Вот и Антон отбывает. Разве домой, в столицу махнуть? Похоже, нынче летом в городе не останется ни одного приличного человеко-мужчины».
Лиза молчала. Не понимая ее молчания, Майя досадливо поморщила атласные свои бровки. «Знаешь, не каждый мужчина бывает к тому же человеком! За таким я последовала бы на край света — да только не зовет…» И улыбнулась с непонятной Лизе насмешливо-горькой грустью. С той минуты желание повидать бывшего мужа хоть одним глазком росло в Лизе все неодолимей. Промаявшись с неделю, она наконец решилась и однажды в обеденный перерыв помчалась в институт геологии…
В лаборатории Пустынникова вовсю кипели предотъездные хлопоты. В горе спальных мешков, металлических ящиков для проб стоял сам Илья Андреевич, крепкий и мощный, точно рабочий конь, и ворочал наравне с грузчиками тяжелые тюки со снаряжением. Антона в институте не оказалось. Он мотался где-то на товарной станции…
Вечером Лиза поехала к Антону домой. Она знала: во второй раз ей не набраться решимости, — и молила судьбу, чтобы он оказался дома.
Судьба услышала ее. Он оказался дома и ничуть не удивился ее приходу, точно всегда только и делал, что ждал ее. А возможно, ему было все равно. Но так думать не хотелось — было слишком больно. Она вдруг ощутила ту давнюю, когда он обнимал ее ноги и молил остаться, ту прошлую его боль, как свою, и ей стало стыдно за свой нелепый приход — что она ему скажет? Что она вообще может сказать?! Ей показалось, только теперь она узнала, что такое душа. Душа — это мука… Какое же у него бесстрастное лицо! С упавшим сердцем, вместо заготовленной, тщательно обдуманной и отрепетированной фразы: «Здравствуй. Это я. Не находишь, что пришло время обсудить все наши проблемы?» — прыгающим голосом произнесла первое пришедшее в голову:
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.