Мужская работа - [5]

Штерн сильно картавил и окал – жуткая смесь. Отвечая на его вопрос, Борис едва сдерживал себя, чтобы не ответить так же: «Инфогмация стоит недешево».

Рачительный еврей пренебрегал своим здоровьем – курил жадно и часто, а сейчас еще и на сквозняке. Содрав слюду с упаковки сигары, прикурил от массивной зажигалки.

– Откуда ты узнал? – спросил он.

– В нашем посольстве очень многое можно услышать.

– Очень – меня не интересует. Давай подробности.

Борис остановил машину и повернулся к Штерну вполоборота.

– Даже в Москве не дают.

– Не надо продавать мне кота в мешке, – скривился Зяма. – Бесполезно мне описывать товар. За контрактное барахло я не выложу ни копейки. Я всегда плачу за живой товар. И последний момент, Боря: кроме меня, твои новости никому не нужны. А с благотворительностью я завязал после смерти своей бабки: она умерла в мой первый день рождения.

Трудно общаться с такими людьми, покачал головой Борис. Какие, к черту, дипломатические приемы, когда тебя откровенно берут на понт!

– Ладно, – кивнул он, – источник – мой шеф, заведующий консульским отделом посольства. – Рощин говорил о Вячеславе Лучкине, заместителе резидента по вопросам внешней контрразведки и безопасности. Рощин представлял службу нелегальной разведки СВР и, будучи у Лучкина в непосредственном подчинении, оперативно замыкался на нем.

– С чего это консул разоткровенничался с тобой? И где? Не на мятых простынях?

– Слушай, ты!

– Ты слушай. Я все про тебя знаю, кентавр. Вплоть до магазина, в котором ты отовариваешься прокладками.

«Сволочь!» – скрипнул зубами Рощин. Лицо его полыхало. Он буквально видел себя со стороны, задыхающегося не от нехватки кислорода, а от его изобилия в груди. Невидимая, но вполне осязаемая волосатая рука Штерна сдавила горло и не давала дышать. Проститутка, все видевшая насквозь! Был бы пистолет под рукой, пристрелил бы этого мерзавца!

Сегодняшняя встреча с приятелем медленно – как назло, медленно – проплывала перед глазами и стоп-кадрами останавливалась на самых интересных местах. Он видел все глазами подонка Штерна, подсматривающего в замочную скважину.

Боже, какой позор!..

Нет, был бы пистолет, выстрелил бы вначале в себя, а уж потом в эту мразь.

Кентавр... Почему кентавр? И мужик в доме, и скотина в сарае?

Сука!

Уши Рощина налились кровью, словно кто-то подсвечивал их сзади фонариком. И за щеками, наверное, по лампочке. И неизвестно, молчание Штерна – это хорошо в данной ситуации или больше пошли бы на пользу его оскорбления?

– Если надо будет, я тебя продам, – сообщил он после долгой паузы. Сунув руку в карман пиджака, Зиновий вынул почтовый конверт. Обычно в конвертах передают деньги, но Рощин точно знал, что сейчас внутри нечто иное. Одну за другой Штерн вынимал из конверта цветные снимки, сделанные в гостиничном номере на Ньёрре Вольдгаде, и бросал их через спинку сиденья. – Можешь думать, что мы готовы удавиться за копейку, но босс велел сделать так, чтобы впредь тебе не платить. Возможно, мы прогадали и затраты на специалиста-фотографа не окупят себя. Вот хороший снимок. – Штерн держал в толстых пальцах последнюю фотографию. – Ты что, бреешь задницу, или она у тебя от природы лысая?

– Хватит! – оборвал его Рощин, попавшийся в так называемую «медовую ловушку»; не он первый, не он последний, кого таким вот примитивным, но всегда действенным способом ловят в капкан. – Хватит, – уже тише добавил он. – Наверное, вы действительно готовы удавиться за копейку.

– Да, чуть не забыл насчет намыленной веревки. Надумаешь вздернуться, помни о том, что точно такие же фото расклеят в МГИМО, где преподает твоя мать.

– Что?.. Что ты сказал? – Рощин беспомощно покачал головой: – Нет, ты не сделаешь этого.

– Нет?.. – Штерн цокнул языком. – Я уже говорил тебе, что я деловой человек и могу продать тебя. Хочешь работать на американцев? Не надо, не смотри на меня так и христосиком не прикидывайся. Ты не работал на иностранную разведку – это ты хочешь сказать? Но у нас есть своя разведка, контрразведка. Не слышал? Так что двушкой с отсрочкой приговора ты не отделаешься, пойдешь на пятерку с плюсом. Советую сразу ломиться в хату для «обиженных», иначе потом хуже будет.

– Чего вы хотите?

Штерн гнусаво рассмеялся. Именно такими словами чаще всего и дают согласие работать на ту или иную организацию. Пока он перхал, прикуривая очередную сигарку, Рощин вернулся к прежним мыслям. «Покрутись по городу», – сказал Штерн. Нет, он не играл, как думал о нем Борис, а забавлялся над уже давно проигравшим оперативным сотрудником внешней разведки. Неважно, кто делал снимки, важно, к кому они попадут. Штерн облегчил чью-то работу и вправе рассчитывать на определенную сумму. Но почему только сейчас он раскрыл карты? Снимки были сделаны два... нет, два с половиной месяца назад, а за это время Рощин встречался со Штерном несколько раз. Впрочем, Зиновий поступал правильно, не гнал события, но руку всегда держал на кармане пиджака. И как только третий секретарь посольства попытался встать в стойку, он тут же набросил на него строгий ошейник. Строже не бывает: позор на матери, друзьях семьи, многочисленных знакомых. Как убежать от этого? Куда скрыться?