Мужская работа - [4]

Сегодня он не планировал встречу с бойфрендом, но тот пришел, вызвал желание, съел апельсин, надкусил яблоко, запил бисквиты вином, игриво потрепал за щеку, подмигнул и удалился. Вообще же, возвращаясь к опыту, Рощин имел однополую связь пять раз.

Через час он предполагал встретиться с Зиновием Штерном. Штерн – сорокавосьмилетний обрюзгший тип с блеклыми сероватыми глазами и вечно мятыми полами пиджака – был доверенным лицом Антона Альбаца. В этот раз Рощин потребует за услуги большую сумму, ибо информация, которой он обладал, не только вызовет живейший интерес у Антона, но и насторожит его. Если не сказать больше.

Когда молодой вице-консул ютился в жилых помещениях посольства, он частенько поглядывал из окна на свой подержанный «Опель». Сейчас он, с мятым правым крылом – занесло на мокрой траве в парке, – стоял в гараже. Когда Борис вернется в Россию, купит более современную модель – например, «Вектру». Но полюбившейся марке не изменит. Отличная машина с легким ходом и управлением, со стремительными обводами капота и крыльев, не грузная с виду, как большинство «Мерседесов» и «БМВ».

На самом деле снимать отдельный дом в Дании – это не дорого, по карману оперативным сотрудникам разведки. У Рощина же не было семьи, все деньги он тратил на себя.

Сегодня выходной. За исключением планируемой встречи со Штерном – день свободный от забот. Может, повезет, и Зиновий уже сегодня вручит ему аванс. Можно будет посидеть в ресторане дольше обычного, заказать дорогого марочного вина, проглотить крохотный бутерброд с черной икрой за баснословную сумму.

Нет, под черную икру лучше заказать шампанского. Точно, нужно так и сделать.

Мысленно Борис уже находился в ресторане; и музыка – сейчас из колонок доносился джазовый ремикс «Spanish Storm» – как бы звучала с маленькой сцены.

Рощин заторопился. Не допив кофе, поставил чашку в раковину. Завязав перед зеркалом желтоватый галстук, улыбнулся своему двадцатисемилетнему отражению. Лазоревый глаз подмигнул из прошлого, и Борис, закрывая дверь, устремился в будущее.

3

Зиновий Штерн поджидал дипломата на углу Каттегордалле и Видоуревай. Рощин приехал к месту встречи со Штерном проверочным маршрутом. Как и все работники российского посольства, он в начале своей карьеры подвергся проверке и местных спецслужб, и английской и американской разведок. Там наперечет знали «чистых» дипломатов и тех, кто работал под прикрытием. Третий секретарь посольства Борис Михайлович Рощин месяц таскал за собой «хвосты»: куцые – местных органов, длинные и надоедливые – англо-американского блока. И вот уже третий год он только изредка замечал за собой слежку чисто профилактического характера. Сегодня, привычно маневрируя по улицам Копенгагена, он в очередной раз убедился, что наблюдения за ним нет.

Как всегда, Штерн занял место на заднем сиденье «Опеля», бросив традиционное: «Покрутись по городу». Для него такие слова – игра. Несомненно, он был важным человеком, но хотел еще быть и бонзой от разведки. Хотя черт его знает, в лоб у него об этом не спросишь. Однако должность резидента в компании Антона Альбаца выхлопотал себе давно. Он стоял у истоков создания преступного синдиката, который сразу же занял одно из ведущих мест на мировом черном рынке торговли оружием. Сейчас на Штерне лежали две другие основные обязанности, они же – составляющие организации: циркуляция денег и обмен информацией. Планирование лежало на плечах вдохновителя картеля – Антона Альбаца.

Грузный, пахнущий потом, тяжело, как астматик, дышащий носом Штерн – украинец и еврей в одном лице – опустил стекло и закурил тонкую сигару. «Благовоние», – подумалось сидящему за рулем Борису. Дым от дорогой сигары если и не отбивал «еврейского» запаха, то скрадывал его, делая почти незаметным. И сам Штерн в такие минуты словно перерождался: шумное сопение казалось естественным выдохом ароматного дыма, толстые капризные губы придавали ему солидность, а мятый пиджак, как ни странно, добавлял ему авторитета.

Но все это внешние признаки, внутри же Зиновий Штерн – а в кругу друзей и за глаза просто Зяма – всегда оставался хитрым и жестоким. Именно украинско-еврейская порода, как окрестил ее Борис, лежала, как и положено, в основе его сущности. Он легко (опять же по мнению Рощина) мог переквалифицироваться в киллеры. Может, сам он никогда не убивал, но на его совести тысячи жертв. Что стоит такому человеку самому взять в руки оружие? Он не чистюля, как его босс, – у Антона Альбаца даже внешность карьерного израильского дипломата. Рощин дважды встречался с ним и оба раза ловил на себе отнюдь не дружеские взгляды торговца оружием. Нет, его глаза с поволокой откровенно не расстегивали ширинку на штанах третьего секретаря, но они были буквально наводнены пониманием и даже одобрением. Была ли в них солидарность?

Отчего вдруг пришли такие мысли, Рощин не понимал – ведь никто не знал о его бисексуальной ориентации. Тогда же Борис подумал, что смотрит на людей по-другому, ведет себя с ними иначе. Что, природа делает свое дело? Может, оттого ресторанные проститутки, за редким исключением, не предлагают ему свои услуги? Не сами глаза, но их энергетика выдает человека с головой. Это как запах. Да, все так, хотя весьма и весьма преувеличено.