– Для меня большая честь, что вы выбрали Лайлу и Сорайю в качестве натуры. – Арик не стал упоминать о набросках, на которых был изображен он сам. Незнакомка казалась напуганной, словно никогда прежде не видела мужчин. Однако эти наброски подтвердили – она знает, как устроен мужчина.
Столь точная передача формы означает, что она очень чувственная.
При мысли об этом кровь мгновенно закипела в жилах Арика, и ему с трудом удалось придать своему лицу менее заинтересованное выражение.
Впервые по-настоящему разглядев ее сегодня утром, он испытал разочарование. Она оказалась так молода… Слишком молода для того, что было у него на уме. Но ее серьезность свидетельствовала о том, что она вовсе не наивная дурочка.
– Предпочитаете писать пейзажи или живые объекты?
Ее взгляд, скользящий вниз по его торсу, дал Арику ответ, который он так хотел получить.
– Я… и то, и другое. – Закрыв альбом, Розали отвернулась и сосредоточила свое внимание на Сорайе, обнюхивающей рукав ее блузки в надежде получить угощение.
Но Арик поймал взгляд, который «золотая женщина» бросила на него украдкой из-под полуопущенных ресниц. Ее глаза были таинственными, словно дымка над водой, серо-зелеными, одновременно загадочными и манящими. Этот взгляд вонзился в него подобно острому лезвию.
Арику захотелось спешиться и присоединиться к ней. Но он знал – из-за негнущейся ноги ему будет трудно снова залезть на лошадь. Ему вообще пока не следовало ездить верхом, но, несмотря на предупреждения доктора, Арик не смог устоять перед искушением встретиться, наконец, с его «золотой женщиной».
Он уже отметил про себя, что на ее безымянном пальце не было кольца.
Но это еще ничего не значит.
– Вы приехали сюда в отпуск?
Молодая женщина медленно кивнула, затем повернулась, чтобы убрать альбом в большую сумку.
– Да.
– А ваш муж не возражает против того, что вы гуляете в одиночестве?
Будь она моей женой, я бы не отпускал ее от себя ни на шаг, чтобы другие мужчины даже не смотрели на нее.
Розали вцепилась в сумку так крепко, что костяшки ее пальцев побелели.
– У меня нет мужа, – дрожащим голосом произнесла она.
Поссорилась с бой-френдом? Наверное, из-за того, что он отказался на ней жениться. Арика охватило разочарование.
– А ваш… э-э… сердечный друг не возражает? – Глаза незнакомки загорелись зеленым огнем, и он понял, что перегнул палку.
– Вы прекрасно говорите по-английски, – прозвучало, словно обвинение.
– Спасибо, – ответил Арик, не сводя с нее глаз.
Пожав плечами, незнакомка отвела взгляд.
– Нет такого мужчины, который запретил бы мне делать то, что я хочу. – От Арика не укрылась горечь, сквозившая в ее голосе.
– Полагаю, для такой страны, как Куарум, это необычно?
– Вы удивитесь, узнав, насколько независимы куарумские женщины… – И моя собственная мать может служить тому наглядным примером. Арик улыбнулся, с удовольствием отметив, что влечение не было односторонним. От меня требуется лишь дать ей возможность осознать это, и вскоре я получу возможность насладиться ее теплым податливым телом. Однако в незнакомке чувствовалась какая-то настороженность, которая лишь усиливала его нетерпение.
– Я буду с нетерпением ждать нашей новой встречи, – перешел в наступление Арик.
– Вы вернетесь сюда завтра утром? – Глаза Розали блестели, в голосе слышался энтузиазм.
Отлично.
– Я не планировал… – Арик помедлил, словно обдумывая ее вопрос. – Вы хотите снова рисовать лошадей?
Молодая женщина пожала плечами.
– Если не возражаете… Было бы замечательно… Мне бы хотелось… – Собравшись с духом, она продолжила: – Мне бы хотелось нарисовать их на фоне моря. Конечно, если можно.
Это проще, чем отнять конфету у младенца, подумал Арик.
– Думаю, можно устроить, – не сразу ответил он, заставив ее ждать. – Я попрошу моего конюха Ахмеда привести их.
Розали разочарованно закусила нижнюю губу.
– А вы сами не приедете? – наконец спросила она, встретившись с ним взглядом.
Арик видел, чего ей стоило задать этот вопрос. Ему нравилось заставлять ее ждать.
– Вы бы хотели снова меня увидеть? – Розали покраснела до корней волос. Она вела себя как девственница, в первый раз противостоящая желанию. Но ее глаза сказали ему совсем другое. Она явно была опытной, и подобное противоречие заинтриговало Арика. Ему бы доставило удовольствие лучше узнать эту женщину.
– Да, чтобы нарисовать… если вы не возражаете.
Кто устоял бы перед этими большими, глазами и губами, похожими на лепестки роз?
– Думаю, я мог бы сюда прийти, если вы действительно этого хотите.
В воцарившейся напряженной тишине Арик почувствовал: она хочет его не меньше, Чем он – ее.
– Сколько времени это займет? – Пусть думает, что я оказываю ей любезность.
– Несколько дней… Три-четыре раза, по утрам? – Молодая женщина не могла скрыть своего возбуждения. Ее глаза горели, каждое движение было исполнено энтузиазма.
– Четыре утра… – Арик помедлил.
– Очень хорошо. Я дам вам четыре утра… – Он не смог удержаться от улыбки.
– Если вы дадите мне четыре дня.
