Мужчина и женщина в Стране Озёр - [4]

Тьма сделалась беспросветной, как чернильная бомба спугнутого осьминога.

А затем простертая вперед ладонь перестала ощущать сопротивление жидкости.

Мгновение спустя над совершенно обалдевшим Тикси расступились воды, и он, продолжая по инерции бултыхать ногами, пулей вылетел на поверхность. Выплюнул омертвелый воздух из легких и со всхлипом набрал свежего.

Что произошло? И как это могло приключиться? Он все время плыл книзу, ни на градус не отклоняясь от вертикали, и глаза его были открыты. Между тем в какой-то момент его курс внезапно изменился ни много ни мало на диаметрально противоположный…

Впрочем, так ли это?

Тикси огляделся. И ощутил, что замерзает. До мурашек по всей коже, до судорог, до волос дыбом.

Его обступала ночь. Над головой не мигая светились чужие звезды. Озеро в темноте казалось зловеще черным.

И на берегу нигде не было видать родного, обжитого, уютного «марабу».

9

На миг оторвавшись от своих записей, Дорис Эйнола бросила беглый взгляд на курсограф. Понятное дело, что во время странствий в экзометрии, то есть вне всяких пространственных измерений, этот прибор в значительной мере являл собой дань условности. Никакого реального курса он не отражал, а лишь с изрядной долей допущения указывал, какие звездные системы в каждый конкретный момент времени оставались бы за бортом корабля, буде таковой корабль следовал в обычном трехмерном пространстве — «субсвете», как для краткости называли его между собой работники галактических служб. Разумеется, на то, чтобы пересечь хотя бы одну такую звездную систему в «субсвете», понадобился бы не один месяц. Да и кому могло это прийти в голову, когда есть возможность экзометрального перехода? Поэтому показания курсографа менялись с фантастической для неподготовленного наблюдателя быстротой. Вдобавок, на терминал прибора поступали краткие сведения о минуемых светилах и планетах.

"…прекрасными озерами чистой воды, в которых постоянно наблюдается эффект зизезап», — прочла Дорис и вернулась к своим делам.

И вдруг обнаружила, что прочитанный ею только что на терминале текст удивительным образом созвучен с теми мыслями, которые она вверяла мемографу.

Дорис пробежала глазами уже таявшую информацию снова и снова. «Как же так? — подумала она сердито. — Всем позарез нужна вода, мы импортируем ее за килопарсеки либо синтезируем из всякого экологически сомнительного материала… А здесь — озера чистой воды! Допустим, ее нельзя употреблять непосредственно. Допустим… Но как сырье она сгодится наверняка. И нам, и тому же „Геркулесу“, и прочим разным. Забирать воду с этой планеты… кстати, как она называется?.. Дфаанла? Любопытно. Это гораздо экономичнее, нежели из соседних секторов. Особенно в свете недавних событий.» Дорис поглядела на часы. До начала совещания оставалось двенадцать часов. Даже с учетом перелета у нее имелся существенный запас времени. Запас, который можно — и нужно было — истратить с пользой. То есть своими глазами глянуть на нежданную кладовую бесценного сырья и попытаться уяснить хотя бы для себя, по каким неведомым причинам до сей поры эта планета не привлекала ничьего внимания. В информации шла речь о каком-то «эффекте зизезап». Но детальная расшифровка термина отсутствовала, а во «Всеобщем каталоге природных явлений, несовместимых с безопасностью», к какому тут же обратилась Эйнола, этот эффект не упоминался.

— Промежуточный финиш — Дфаанла, — приказала Дорис бортовому когитру.

— Принято, — кратко, по-деловому, ответил тот. Как всякий когитр, он старался приноровиться к человеку, в паре с которым работал.

Корабль шел над самоцветной россыпью сияющих в лучах солнца озер. «Странно, — думала Дорис. — Планета кажется очень привлекательной для освоения. Однако же никаких попыток к тому с момента ее открытия не сделано. В чем загадка?.. Она кажется искусственной, рукотворной. Ни малейшего признака растительности. Есть ли там вообще биосфера?» Она спросила об этом когитр.

— Есть, — немедленно отозвался тот. — Но подробности не приводятся.

Эйнола недовольно поморщилась и снова обратилась к созерцанию бескрайнего озерного покрывала.

— Координаты для посадки? — предупредительно осведомился когитр.

— На ваше усмотрение, — произнесла Дорис, погруженная в свои мысли.

— Принято, — сказал когитр.

И, чтобы не затягивать дела, опустил корабль на относительно просторную песчаную площадку между розовым, голубым и сиреневым озерами.

Дорис облачилась в скафандр высшей защиты. Перекинула через плечо самое эффективное оружие, какое сыскалось на борту — похожий на флейту фогратор с полным боекомплектом. Закрыла гермошлем.

— Простите, что вмешиваюсь не в свое дело, — деликатно заметил когитр. — Но информация не указывает на какого-либо рода опасности, достойные применения против них оружия…

— Возможно, исследователи не имели времени, чтобы их обнаружить, обрезала Дорис.

— Вполне логично, — с поспешностью согласился когитр, хотя женщине почудилось, будто в его голосе проскользнул почти неуловимый оттенок иронии.

10

Эйнола ступила на мелкий вязкий песок, будто на вражескую территорию.

На каждом шагу она озиралась, и ствол фогратора следовал за ее взглядом. Планета встречала гостью безразличным молчанием. Ни малейшего движения воздуха. Ни единого всплеска на гладкой, будто отшлифованный бриллиант, поверхности вод. Только шорох песка, ссыпающегося в углубления следов. «Наверное, я выгляжу нелепо, — подумала Дорис. — Но в чужих мирах предосторожность редко бывает излишней.»